Например, колдун с большим талантом Огненного Таинства мог вообще завалить Испытание водой.Сарьон, припомнив все, что читал об этом, успокоился. Он продолжал держать ребенка, а дьякон Далчейз тем временем поднес к лицу ребенка погремушку. При виде яркой игрушки принц перестал вопить и радостно потянулся за ней. Дьякон Далчейз, повинуясь знаку епископа, отпустил погремушку.Игрушка стукнула принца по носу и упала на пол. В помещении воцарилась ужасающая тишина — но ее тут же разорвал детский крик, исполненный боли и возмущения. На нежной коже младенца выступила капелька крови.Сарьон перепугано взглянул на Далчейза, надеясь, что тот как-нибудь успокоит его. Но Далчейз, против своего обыкновения, не улыбался. Напротив — губы его были крепко сжаты, циничный блеск исчез из глаз, и дьякон старательно избегал взгляда Сарьона. Молодой дьякон принялся лихорадочно озираться — и обнаружил, что и присутствующие переглядываются, растерянно и встревожено.Епископ Ванье что-то прошептал на ухо лорду-каталисту. Тот, бледный и напряженный, энергично закивал в ответ.— Повторите первое Испытание, — приказал Ванье.Сарьон положил вопящего младенца в воду и отпустил. Руки у дьякона дрожали. Едва лишь стало очевидным, что ребенок тонет, Сарьон, повинуясь поспешному жесту епископа, выхватил его из чаши.— Господи, помоги! — выдохнул лорд-каталист.— Думаю, для этого уже слишком поздно, — холодно отозвался Ванье. — Сарьон, поднесите дитя сюда.Уже по одному тому, что епископ забыл добавить к своему обращению официальное «дьякон», свидетельствовало, как сильно он нервничает. Сарьон, неумело пытающийся успокоить младенца, поспешно повиновался и встал перед епископом.— Дайте мне факел, — велел Ванье дьякону Далчейзу. Тот держал факел с явной неохотой и был только счастлив передать его начальству.Взяв пылающий факел, епископ поднес его прямо к лицу ребенка. Младенец пронзительно закричал от боли, и Сарьон, позабыв обо всем на свете, с гневным вскриком оттолкнул епископа.Никто не произнес ни слова. Все присутствующие отчетливо чувствовали запах паленых волос. Все увидели красное пятно ожога, появившееся на виске младенца. Дрожа всем телом и прижимая ребенка к груди, Сарьон отвернулся от бледных лиц и потрясенных, наполненных ужасом глаз. Он пытался успокоить младенца, а тот заходился криком. В голове у Сарьона промелькнула бессвязная мысль о том, что он, похоже, снова совершил грех. Он посмел коснуться тела вышестоящего иерарха без его дозволения. Мало того — он в гневе оттолкнул его. Молодой дьякон сжался, ожидая выволочки. Но ее не последовало. И, оглянувшись на епископа, Сарьон понял, что было тому причиной.Возможно, епископ Ванье даже не осознал, что Сарьон к нему прикоснулся. Он смотрел на ребенка, и глаза его были широко распахнуты, а лицо сделалось пепельно-бледным. Лорд-каталист заламывал руки и так дрожал, что это было заметно с первого взгляда, а стоящие по бокам от него кардиналы беспомощно поглядывали друг на дружку.Принц тем временем так отчаянно ревел от боли, что почти начал задыхаться. Сарьон не представлял, что ему делать, но зато понимал, что детский крик бьет и по без того взвинченным нервам присутствующих; он отчаянно пытался убаюкать ребенка. В конце концов он преуспел — скорее потому, что ребенок устал плакать, чем благодаря своим способностям няньки. Молчание окутало комнату, словно промозглый, пробирающий до костей туман. Единственным звуком, нарушающим тишину, было икание младенца.Затем заговорил епископ Ванье.— Такого, — прошептал он, — на нашей памяти не происходило никогда — даже до Железных войн.Звучавший в его голосе трепет был вполне понятен Сарьону. Он и сам испытывал нечто подобное. Но в голосе Ванье звучало и другое чувство, и оно заставило Сарьона содрогнуться, ибо никогда прежде он не слышал отголосков этого чувства в голосе епископа. И был это страх.Ванье вздохнул, снял митру и провел дрожащей рукой по тонзуре. Без митры он словно лишился окружавшей его ауры мистики и величия, и Сарьон, баюкавший ребенка, вдруг увидел перед собой всего лишь пузатого человека средних лет, очень уставшего и испуганного. И это напугало Сарьона сильнее всего, и, судя по лицам окружающих, вид епископа подействовал так отнюдь не на него одного.— Теперь вы должны выполнять мои приказы без рассуждений, что бы я вам ни велел, — хрипло произнес Ванье, неотрывно глядя на митру, которую вертел в руках. Он рассеянно погладил золотую отделку. Пальцы у епископа дрожали. — Я могу объяснить… Нет.Ванье поднял голову. Взгляд его был строг и холоден.— Нет. Я поклялся хранить молчание. Я не могу нарушить клятву. Вам придется просто повиноваться. Без всяких вопросов. Я беру на себя полную ответственность за все ваши действия.Он судорожно вздохнул и умолк на мгновение, вознося безмолвную молитву.Сарьон, держа на руках икающего ребенка, оглядел присутствующих, пытаясь определить, поняли ли они что-нибудь. Лично он не понял ничего. Он никогда не слыхал, чтобы какой-нибудь ребенок не смог пройти через Испытания. Что происходит? Что такого ужасного собирается им поручить Ванье? Сарьон снова перевел взгляд на епископа. Теперь все присутствующие смотрели только на него, ожидая, что он воспользуется своей магией и спасет их. Казалось, будто каждый открыл канал к епископу, но не для того, чтобы дать ему Жизнь, а для того, чтобы взять Жизнь у него.Возможно, именно эта всеобщая надежда на него и придала епископу сил. Ванье выпрямился, вскинул голову и поджал губы. Взгляд его сделался отстраненным. Епископ, нахмурившись, погрузился в раздумья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135