- Я скоро буду, - безразличным тоном произнес негр и отправился по
своим делам, шлепая большими ступнями по мокрому полу. Бонд посмотрел в
спину этому огромному дяде, и у него мурашки пошли по коже при мысли, что
ему придется доверить свое тело его лапам с розовыми шершавыми ладонями.
К цветным Бонд относился также, как и к белым, но тем не менее
подумал, что Англии повезло больше Америки, где людям приходится
сталкиваться с расовой проблемой с младых ногтей. С улыбкой он вспомнил
слова Лейтера, сказанные еще во времена их последней совместной работы в
Америке. Бонд тогда обозвал мистера Бита, известного преступника из
Гарлема, "гадским нигером", на что Лейтер поучающим тоном заметил:
- Осторожнее, Джеймс. Здесь у нас люди относятся к цвету кожи столь
серьезно, что даже в баре нельзя попросить налить тебе джиггер (англ.) - большой высокий бокал.> рому. Надо говорить - что ты думаешь? -
"джегро".
Воспоминания о Лейтере подбодрили Бонда. Он перестал смотреть на
негра и принялся рассматривать других любителей грязевых ванн.
Процедурная представляла собой квадратную серую бетонную коробку. С
потолка свисали четыре лампы без плафонов, усаженные мухами. Они освещали
отвратительные серые стены и пол, усеянные капельками влаги. Вдоль стен
стояли деревянные помосты на козлах. Бонд автоматически пересчитал их:
двадцать. На каждом из них стояли похожие на гробы деревянные ящики,
закрытые крышками на три четверти. В большинстве этих "гробов" были видны
уставившиеся в потолок потеющие распаренные, красные лица. Несколько пар
глаз были обращены сейчас на Бонда, но владельцы остальных видимо спали.
Один из ящиков был открыт, крышка стояла рядом, а один из бортиков
откинут. Он-то, скорее всего, и был предназначен для Бонда. Негр застилал
ящик тяжелой, отнюдь не первой свежести простыней. Закончив, он выбрал из
стоявших в центре комнаты две бадьи, доверху наполненных дымящейся
темно-коричневой грязью, и с грохотом поставил рядом с ящиком. Он погружал
свою огромную руку в одну из бадей и размазывал густую вязкую грязь по дну
ящика, пока не покрыл его слоем сантиметра в два. На некоторое время он
прекратил это занятие - чтобы грязь остыла, - подумал Бонд, - и подошел к
щербатому корыту, откуда, порывшись в огромных кусках льда, извлек
несколько мокрых полотенец. Повесив их на руку, на манер официанта, он
прошел вдоль занятых клиентами "гробов", останавливаясь, чтобы положить
холодные полотенца на пышущие жаром лбы.
Больше в комнате ничего не происходило, и было бы совсем тихо, если
бы не звук льющейся из шланга воды. Но вот и этот звук прекратился, и
раздался голос:
- Все, господин Вайс, на сегодня хватит.
Толстый голый мужчина с густой черной порослью на теле кое-как
выбрался из душевой и стоял, ожидая пока человек с приплюснутым ухом
оденет его в ворсистый купальный халат и вытрет ему ноги. Потом его
проводили до двери, через которую Бонд попал в эту комнату.
После этого человек с приплюснутым ухом вышел уже через другую дверь,
в противоположной стене. Несколько мгновений эта дверь была приоткрыта, и
Бонд увидел за ней траву и кусочек благословенного неба. Но человек вскоре
вернулся с двумя новыми ведрами дымящейся грязи, захлопнул дверь ногой и
поставил ведра в середине комнаты.
Негр, тем временем, вновь подошел к предназначавшемуся для Бонда
ящику и потрогал грязь ладонью. Он повернулся и кивнул Бонду:
- Готово, мистер.
Бонд приблизился. Негр снял с него полотенце, а ключ от кабины
повесил на крючок рядом с ящиком.
- Вы когда-нибудь принимали грязевые ванны?
- Нет.
- Так я и думал, поэтому температура будет сначала 40 градусов, а
потом, если все пойдет нормально можно довести до 45 градусов, и то и до
пятидесяти. Ложитесь.
Бонд осторожно залез в ящик и лег. Первый контакт с грязью кожа
восприняла болезненно. Он медленно вытянулся во весь рост и опустил голову
на накрытую чистым полотенцем пуховую подушечку.
Как только Бонд устроился, негр обеими руками принялся покрывать его
слоем свежей грязи.
Грязь была цвета темного шоколада, мягкой, тяжелой и жирной. Запах
горячего торфа резко ударил в нос. Бонд следил за тем, как блестящие
толстые руки негра превращали его в жутковатый черный холм. Знал ли Феликс
Лейтер о том, как выглядит эта процедура? Бонд злобно ухмыльнулся. Ну,
если это была одна из шуток!...
Наконец негр закончил свое дело. Только лицо и область сердца были
свободны от грязи. Бонду показалось, что он начал задыхаться, и пот
заструился по его лбу и вискам.
Отработанным движением негр, взяв простыню за уголки, набросил ее на
Бонда и обернул его тело и руки. Получившаяся упаковка была пожестче
смирительной рубашки: Бонд мог лишь едва-едва двигать пальцами и головой.
Негр закрыл борт ящика, накрыл его сверху деревянной крышкой. Операция
завершена.
Негр снял висевшую в изголовьи грифельную доску, посмотрел на
настенные часы и записал на доске время: шесть вечера.
- Двадцать минут, - сказал он. - Ну, как, нравится?
Бонд промычал нечто нечленораздельное.
Негр пошел к другим клиентам, а Бонд остался лежать, тупо глядя в
потолок, чувствуя, как пот заливает лицо, и проклиная Феликса Лейтера.
В шесть часов вечера три минуты дверь открылась, и появилась
обнаженная костлявая фигурка "Трезвонящего" Белла. Мордочка его напоминала
лисью, а под кожей можно было пересчитать все ребра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72