Кем он
должен стать, сэр?
- Сержантом Джеймсом, сотрудником сержанта Данквертса. - Вэлланс
посмотрел на часы. - Всего лишь три часа. Добро?
- Конечно, сэр. Можно приступать?
Вэлланс кивнул, и пересадив Бонда в кресло у окна, поставил свой
чемоданчик рядом на пол, встал на одно колено и открыл его. Десять минут
он колдовал над лицом и волосами Бонда.
Бонд попытался на обращать на него внимания и стал прислушиваться к
разговору между Вэллансом и "Бриллиантовым домом".
- До пол-четвертого его не будет? В таком случае скажите, пожалуйста,
господину Сэю, что двое моих людей придут встретиться с ним ровно в три
тридцать. Да, боюсь, что дело не терпит отлагательств. Но, конечно, это
чистая формальность. Обычное расследование. Думаю, что они не займут у
господина Сэя больше десяти минут. Большое спасибо. Да. Помощник комиссара
Вэлланс. Правильно. Из Скотланд-Ярда. Да. Спасибо. До свидания.
Вэлланс положил трубку и повернулся к Бонду.
- Его секретарша сказала, что Сэя не будет до полчетвертого. Думаю,
вам надо там быть в три пятнадцать. Заранее все осмотреть никогда не
помешает. И очень полезно лишить допрашиваемого душевного равновесия. Ну,
как у вас там дела?
Сержант Лобиньер протянул Бонду карманное зеркальце.
Чуть-чуть седины на висках. Шрама нет и в помине. Морщинки в уголках
рта и у глаз говорят об усердии. Слегка подчеркнуты скулы. Вроде бы
изменения и незначительны, но из зеркальца смотрел на него человек, в
котором никто не признал бы Джеймса Бонда.

4. ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?
В патрульной машине сержант Данквертс был погружен в собственные
мысли, поэтому весь путь вдоль Стрэнда, вдоль по Чансерилейн и Холборну
прошел в молчании. На Гэмаджис они повернули налево в Хаттен-Гарден, и
машина затормозила у красивого белоснежного портала Лондонского алмазного
клуба.
Вслед за своим спутником Бонд пересек тротуар и остановился перед
массивной дверью, украшенной надраенной до блеска медной пластиной с
надписью "Бриллиантовый дом" и ниже - "Руфус Б. Сэй. Вице-президент,
европейский филиал". Сержант Данквертс позвонил. Дверь открыла красивая
девушка-еврейка, которая и провела их через застекленную коврами прихожую
в отделанную деревянными панелями приемную.
- Господин Сэй будет с минуты на минуту, - произнесла она
безразличным тоном и вышла, закрыв за собой дверь.
В приемной было роскошно и, благодаря горящему, несмотря на сезон,
камину, жарко как в тропиках. В центре комнаты на темно-красном ковре
стоял круглый стол и шесть стульев розового дерева стиля "шератон",
которые, по оценке Бонда, стоили по меньшей мере тысячу фунтов. На столе
были разложены свежие журналы и несколько копий кимберлейских "Алмазных
новостей". При виде них у Данквертса загорелись глаза, и он, подсев к
столу, начал листать июньский номер. На каждой стене в позолоченных рамах
красовались изображения цветов. В картинах было нечто настолько объемное,
что Бонд подошел к одной из них и принялся ее изучать. Оказалось, что это
были вовсе не картины, а покрытые стеклом ниши, в которых стояли
совершенно одинаковые ватерфордские вазы со свежими цветами.
В комнате было очень тихо, если не считать гипнотизирующего тиканья
больших напольных часов и едва слышного шума голосов из-за находящейся
напротив выхода двери. Раздался щелчок, дверь приоткрылась и послышался
голос с сильным иностранным акцентом, настоятельно увещевавший кого-то:
- Ну, мистер Грюнспан, пазему фи так волновайтесь. Фсе ми хотим
заработать, да? Паверьте мне, етот прекрасен камен обашелся мне ф десять
тысяча фунтоф. Десять тысяча! Фи не фьерите мне? Клянусь фам. Слофо чести.
- Ответом было настороженное молчание, и тогда последовала заключительная
ставка. - Болше тофо! Спорю на пять фунтоф!
Раздался смех.
- Ну и штучка же вы, Вилли, - сказал голос явного американца. - Но
этот номер не пройдет. И рад бы вам помочь, но камню этому красная цена
девять тысяч. Ну еще сотню сверху только для вас. Лучшей цены вам на Улице
не найти.
Дверь открылась и в проеме показались будто сошедший с театральной
сцены американский бизнесмен в пенсне и поджатыми губами и маленький
беспокойного вида еврей с большой красной розой на лацкане пиджака. Видимо
то, что в приемной находились люди, оказалось для них полнейшей
неожиданностью, и, бормоча под нос "Простите, извините" ни к кому
конкретно не обращаясь, американец чуть ли не бегом выпроводил своего
компаньона и захлопнул дверь.
Данквертс подмигнул Бонду.
- Вот вам весь алмазный бизнес как на тарелочке, - сказал он. - Это
был Вилли Бихринс, один из самых известных независимых маклеров Улицы.
Думаю, что другой - это один из торговцев Сэя. - Он вновь уткнулся в свой
журнал, а Бонд, подавив желание закурить, вновь принялся разглядывать
"картины".
Внезапно мягкая, тикающая, роскошная тишина взорвалась. В один и тот
же момент в камине рассыпалось прогоревшее полено, напольные часы пробили
половину четвертого, дверь распахнулась, и в приемную вошел крупный
темноволосый человек. Сделав два шага, он остановился и стал внимательно
разглядывать находящихся в приемной.
- Меня зовут Сэй, - грубо сказал он. - Что здесь происходит? Что вам
здесь надо?
Дверь сзади него было открыта. Сержант Данквертс поднялся, вежливо,
но решительно обошел человека и закрыл ее. Затем он вернулся на середину
комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72