Это не подругу пани Млыняк убили, а какую-то совершенно чужую женщину, которая по чистой случайности носит ту же фамилию. Это я подруга, и никто меня не убивал! Ведь Агате надо об этом сказать, она от такой вести сразу выздоровеет! Спросите хотя бы у полиции, они только что у меня были и все проверяли.Медсестра слегка заколебалась. Неизвестно, сколько бы ещё длилась наша беседа, если бы Агата не заинтересовалась звонком и не сняла трубку параллельного аппарата, стоявшего на тумбочке у кровати.— Алло, — сонно сказала она.— Агата, это я! — завопила я что есть мочи. — Это не меня угробили, а ту, вторую!Я сейчас к тебе приеду!Я совсем не собиралась применять шокотерапию, просто хотела сообщить ей о своём воскрешении как можно деликатней и ненавязчивей, но испугалась, что медсестра вырвет у неё трубку из рук, и всякая дипломатия пошла к чертям. Агата на том конце провода словно подавилась, медсестра возмущённо заорала, они о чем-то перекрикивались в трубке, но я уже не слушала. Наплевав на родственников, я выскочила из дому и помчалась к Агате.Агата, слегка измученная, но сияющая, встретила меня в дверях. Медсестра перестала сомневаться и начала жаловаться на бардак в стране, из-за чего даже трупы путают и людей в депрессию вгоняют почём зря. Я сообразила, что в её присутствии нам не удастся свободно поговорить, Агата тоже это поняла и с трудом, но удержалась от вопросов. Чтобы не создавать таинственной атмосферы, я принялась обзванивать родных. В конце концов, они тоже люди.Родня поверила мне гораздо быстрее, чем медсестра.— Значит, не надо завтра ехать опознавать твой труп? — обрадовался братец. — Вот здорово, а то у меня со временем напряг!— А я и не сомневался, что все это ерунда какая-то, — заявил отец. — Под стать предыдущим глупостям. Ты только приезжай, матери покажись.Я обещала приехать завтра или послезавтра и возложила на них обязанность сообщить детям, что их родительница жива. Черт с мужем, но дети, возможно, оплакивают окончательную потерю маменьки, так что надо донести до них правду.Медсестра все ещё торчала у нас над душой.Бросить пациентку без согласия врача она не решалась и стала ему названивать. Я подключила мобильник к заряднику Агаты и принялась отменять свою кончину. Из всех знакомых только Анка Парлицкая не вынудила меня врать и объясняться, просто по-человечески обрадовалась, что я жива, — да так обыденно, словно нашёлся потерянный кошелёк. И тут же потребовала комментарий к только что раскрытой афёре автоугонщиков. Тема не аховая, но каждое из таких дел отличалось своей спецификой, и постепенно рождалась слабая надежда, что угонщиков в конце концов прижмут.Самые страшные муки я пережила с Яцусем и Томском. Увы, обоих я застала на месте, и они отреагировали так, что меня затошнило. Намёки, будто я лично избавилась от кошмарного двойника, просто вылезали из каждой фразы как шило из мешка. Оба торжественно поклялись не выдать меня даже под пытками.От их дружеских излияний я обливалась холодным потом, потому что не могла даже объявить, что думаю об этих клеветнических измышлениях, протестовала вполголоса и иносказательно. Медсестра жадно вслушивалась в каждое моё слово. Агата пыталась симулировать новый приступ, чтобы хоть как-то её отвлечь, но, поскольку и сама так же заинтересованно подслушивала, медсестра не купилась на её жалкое кривляние.Наконец медсестра все-таки убралась восвояси.— Ну слава богу! — сдавленно зашипела Агата, едва за медсестрой закрылись двери. — Что я пережила!— Ну что ты, балда этакая, истерики закатывала! — сердито упрекнула я. — Никто так себя не вёл, ты одна. Ну и померла, что тут такого, все там будем!— Да не в этом дело, — с досадой ответила Агата. — Совсем даже не из-за твоей смерти, просто подумала, что эта мразь тебя все-таки достала, а я не успела ей рожу порвать, и меня чуть кондратий не хватил от злости. То есть именно что сначала хватил, а потом я уж больше симулировала, потому что не знала, что говорить.— А теперь знаешь?— А теперь-то зачем?— Так ведь стало гораздо хуже, чем было!Я ни в чем не призналась, но обстоятельства мне благоприятствовали, поэтому все прошло как по маслу, но во второй раз мне и святой Пётр не поможет. Нам надо прямо сейчас решить, что мы знаем, а что нет. Иначе.., ты только подумай, у кого ещё, кроме меня, мог быть мотив?— У-У-У в эт черт.., действительно!Мы устроились за маленьким столиком, Агата заварила чай. Времени у нас было мало, потому что мне ещё предстояло убирать это следственное безобразие. К тому же нам элементарно не хватало информации. Агата сразу после контакта с полицией впала в шок, и её не успели допросить.Ей даже не задавали вопросов, поэтому она не смогла ничего вычислить. Сама я знала только то, что бабу убили позавчера, когда она шла на интервью к писательнице Хмелевской, перед которой наверняка собиралась меня скомпрометировать в пух и прах. Даже при каких обстоятельствах убили эту тётку, я понятия не имела — слишком рано спровадила ментов.— Ни в коем случае нельзя нагло врать, — решительно сказала я. — Ты можешь чего-то не знать, чего-то не помнить, пусть у тебя склероз крепчает, но явное враньё, которое легко раскрыть, исключено!— А ты?— И я врать не буду.— Так что мне говорить, если спросят, знала ли я эту бабу?— А ты её знала?— С ума сошла?!— Так в чем же дело? Не знала. Ты её в жизни в глаза не видела!— Святая правда, — согласилась ошеломлённая Агата. — Но я про неё слышала. И как с этим быть?— Никак. Ты можешь забыть, от кого слышала.— Но если я что-то слышала, меня тут же прижмут к стенке и станут выпытывать, что именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74