К счастью, в момент покушения в ризницу вошла одна из наших прихожанок, преступник не сумел выстрелить второй раз и сбежал. К сожалению, прихожанка, женщина преклонного возраста, ничего не поняла и никого не заметила, хорошо, хоть шум подняла. Мы сбежались, вызвали «скорую», приехала полиция… Господи, воля твоя!Я испустила такой вздох облегчения, что свободно могла надуть паруса знаменитого учебного парусника «Дар Поморья».— Слава тебе Господи! Увы, колени преклонить не могу. Не дай Бог… до конца дней своих не простила бы себе! Конечно, я не нарочно, обратиться к ксёндзу викарию меня заставило письмо несчастной Елены. Я коротко перескажу вам его содержание. А кроме того, возить по разным странам человеческую голову в багажнике своей машины, это, скажу я вам, так просто не забывается. Наверняка все это связано с каким-то преступлением и в то же время относится ко мне, но вот каким боком — не пойму, а хотелось бы понять. Да, в полицию я обратилась, они не очень-то мне поверили и что предпримут — не имею понятия. Ксёндз викарий был единственной моей надеждой, я кинулась к нему, и вот результат…— А вы не предполагаете, что за вами следили?— Понятия не имею. Не исключено, Елена перед смертью могла наговорить преступникам много лишнего, возможно, несчастную пытали. Господи, я уже не знаю, что и думать! А не мог преступник забрать её письмо у викария? Может, из-за него и стрелял.— Боюсь, дочь моя, стрелял он не из-за письма, а из-за сведений, которыми располагал ксёндз викарий. Ведь такие люди не верят ни в честность человеческую, ни в тайну исповеди.Ксёндз явно на что-то намекал, явно давал что-то понять. Я поднапряглась и осторожно поинтересовалась:— Ксендзы ведь тоже исповедуются. У кого исповедовался ксёндз викарий?— Сколь несправедливо повсеместно распространённое мнение об умственной неполноценности женщин, — вздохнул ксёндз. — У меня, дочь моя, у меня.— Выходит, вы все знаете, святой отец?— Всего наверняка не знаю. И ничего не скажу. Подожду, пока викарий не придёт в сознание. Надеюсь, меня никто не попытается застрелить?— Дай-то Господи, аминь. Как лучше поступить: приезжать сюда каждый день или можно связаться с вами по телефону?— Достаточно телефона. Изобретения человеческие тоже свершаются по воле Господа. Вот номер моего телефона, а пани даст мне свой на всякий случай.Я уже вставала со своего епископского кресла, когда в голову пришла светлая мысль: Груец не Лондон, здесь люди знают друг друга.— Раз покойная Елена Выстраш назначила в письме мне встречу в костёле, значит, она тут бывала. Возможно, и вы её знали. Возможно, у неё родня в Груйце или знакомые есть. Правда, глупо выйти на рыночную площадь и заорать во все горло: «Эй, знает кто-нибудь Елену Выстраш?» Может, какой другой способ найдётся?— Найдётся, — рассеянно ответил ксёндз, осторожно отцепляя сутану от занозистой доски в сиденье старой исповедальни. Нет, пришлось все-таки вытаскивать из неё занозу. — Да, — сказал он довольный, что занозу вытащил, — помнится, у неё здесь были какие-то родственники. Могу ошибиться, так что сначала проверю, а потом дам пани знать.Вежливо поблагодарив, я с помощью ксёндза дотащилась до машины и вернулась домой, где наконец-то несчастная нога получила заслуженный отдых.Гжегож позвонил ближе к вечеру, видимо перед уходом с работы. Я предусмотрительно заранее расположилась рядом с телефоном.— Ренусь исчез из виду вместе с Мизюней, — начал он. — Ты мне о нем напомнила, и я тоже заинтересовался. У меня есть кое-какие знакомые по ту сторону океана, я кое-кому позвонил, поговорил, и выяснилось, что он уже давно порвал все старые связи, а потом и сам исчез. Поговаривали о всяких нехороших афёрах, которыми он занимался, называли ЮАР, Эмираты, Гонконг и т.п. Все полагают, что он давно уже вил себе тёплое гнёздышко, но вот из чего — точно неизвестно, афёры были туманные, конкретного никто не знает. Правда, намекали на какое-то наследство. Впрочем, повторяю, ничего конкретного, одни сплетни. А посудачить о ближнем все любят.— Некоторые это скрывают. Вот интересно, с чего это Ренусь привязался ко мне? А Южная Америка не упоминалась? Тогда можно было бы предположить, что он занялся раскопками сокровищ инков и майя…— Пожалуй, это мысль! Особенно, если учесть, что при нем в качестве жены подвизается Мизюня. Впрочем, плевать мне на этих супругов, что у тебя?— Много чего и все ужасное. Так и быть, скажу, хотя, сдаётся мне, мой телефон стал прослушиваться. Но ведь если об этом пишут в газетах, значит, не секрет? Занимаюсь ногой… нет, о ноге в газетах не писали, но из-за неё ничего не удалось сделать, только в Груец съездила. Неловко ступила, а она опять распухла, проклятая. На камень наткнулась…И я коротко рассказала о ксёндзе викарии, на всякий случай умолчав о ксёндзе пробоще. Гжегож сразу учуял второе дно, потому как при ксёндзе викарии не усмотрел никакого камня, на который я наткнулась.— Что ж, более-менее понятно, — коротко резюмировал он, воздержавшись от комментариев.И опять сердце обдало тёплой волной счастья, ведь говорю с человеком, понимающим меня с полуслова. Нет, очень глубоко в печёнках засел злополучный родничок… Все-таки в мужчине главное — ум. Ну хорошо, одного ума недостаточно, согласна, необходимо множество привходящих моментов в общении с женщиной. Прежде всего — желание её понять, разделить её печали и заботы, проявить интерес к её интересам, извините за повтор, пусть даже если они сводятся к фасону платья. Ну и разумеется, нежные чувства по отношению к этой женщине. Она для него должна быть дорога не только в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87