- Давай раздевайся, - приказала она и повернулась к Эрнестине:
- Ты говорила ей?
- Ага. Мы сказали.
Надзирательница, ища слова, повернулась к Трейси:
- Мы ужо найдем способ разделаться со смутьянкой. Ты будешь делать
то, что тебе здесь сказали, - или я разобью твою задницу.
Надзирательница ушла. Паулита предостерегла ее:
- Ты лучше слушай ее, детка. Старая Железные Трусы одна из главных
сук.
Медленно Трейси поднялась и начала раздеваться, повернувшись к
остальным спиной. Она сняла все, кроме трусиков, и натянула через голову
грубую ночную рубашку. Она чувствовала на себе глаза женщин.
- У тебя по-настоящему красивое тело, - прокомментировала Паулита.
- Ух, действительно, красивое, - подхватила Лола.
Трейси почувствовала холодок, пробежавший по спине. Эрнестина подошла
к Трейси и посмотрела на нее сверху вниз.
- Мы твои друзья. Мы будем заботиться о тебе, - сказала она хрипло.
Трейси отпрянула:
- Оставьте меня. Все. Я... Я не из этого сорта.
Чернокожая захихикала:
- Ты будешь того сорта, какого мы захотим, детка.
- Hay tiempo. Уже много времени.
Свет погас.
Темнота была врагом Трейси. Она села на край койки, вся в напряжении.
Она чувствовала, как остальные ожидают удобного случая напасть на нее. Или
это только ее воображение? Она была настолько взвинчена, и ей казалось,
что отовсюду грозит опасность. Угрожали ли они ей? На самом деле - нет.
Они, вероятно, только пытались быть дружелюбными, а она истолковала их
заигрывания как зловещие намерения. Она много слышала о гомосексуальных
отношениях в тюрьмах, но чаще это было исключением, а не правилом. В
тюрьмах не разрешаются такого рода развлечения. Все еще не проходило
назойливое сомнение. Она решила, что будет бодрствовать всю ночь. Если
одна из них хотя бы двинется в ее сторону, она позовет на помощь.
Обязанностью охраны было наблюдать, чтобы ничего не случилось с
заключенными. Трейси успокоила себя, что ничего плохого не случится. Она
только должна оставаться настороже.
Трейси сидела на уголке койки в темноте, прислушиваясь к каждому
звуку. Она слышала, как одна за одной женщины сходили в туалет и вернулись
на свои койки. Когда Трейси уже не могла терпеть, она также сходила в
туалет. Она попыталась спустить воду, но бачок не работал. Вонь была почти
нестерпимой. Она вернулась к своей раскладушке и уселась на нее.
Скоро рассвет, думала она, утром я попрошу устроить мне встречу с
начальником. Я расскажу ему о ребенке. Он переведет меня в другую камеру.
Тело Трейси было напряжено и стеснено. Она прилегла на койку и через
минуту почувствовала, как что-то поползло по шее. Она подавила крик.
Я должна вытерпеть это до утра. Утром все будет хорошо, думала Трейси
- только одну минуту.
В три ночи она не могла уже больше лежать с открытыми глазами. Она
заснула.

Трейси разбудила рука, зажавшая ей рот, и кто-то хватал ее за грудь.
Она попыталась сесть и закричать, но тут увидела, что ночная рубашка и
трусики содраны. Руки ползали по ее бедрам, раздвигая ноги в стороны.
Трейси яростно боролась, стараясь подняться.
- Полегче, - зашептал в темноте голос. - Тебе не будет больно.
Трейси изо всех сил ударила ногой в направлении голоса. Она
почувствовала, что попала.
- Carajo! Вмажь этой суке, - задохнулся голос. - Тащи ее на пол.
И Трейси получила один удар в лицо, другой - в солнечное сплетение.
Кто-то взобрался на нее, пытаясь удушить, в то время как другие руки
хладнокровно насиловали ее.
Трейси сумела на мгновение выбраться, но одна из женщин схватила ее и
стукнула головой о край кровати. Она почувствовала, как из носа потекла
кровь. Ее бросили на бетонный пол, а ноги и руки развели в стороны. Трейси
боролась как сумасшедшая, но не могла ничего сделать.
Она чувствовала, как холодные руки и горячие языки ласкают тело.
Кто-то раздвинул ноги и сунул в нее тяжелый холодный предмет. Она
беспомощно корчилась от боли, отчаянно пытаясь позвать на помощь. Рука
зажала ей рот, и Трейси со всей силой впилась в мучителя.
Раздался дикий крик:
- Ах ты, сволочь!
Удары один за одним посыпались в лицо. Она почувствовала адскую боль
и потеряла сознание...

Ее пробудил вой сирены. Она лежала на холодном цементном полу, нагая.
Три сокамерницы лежали на своих койках.
В коридоре раздавался голос Железных Трусов.
- Вставайте и умывайтесь.
Надзирательница подошла к камере и увидела Трейси, лежавшую на полу,
в небольшой луже крови, с разбитым лицом и заплывшим глазом.
- Что, черт побери, здесь происходит?
Она отперла дверь и вошла в камеру.
- Она свалилась с койки, - ответила Эрнестина Литтл.
Надзирательница подошла к лежащей Трейси и ткнула ее ногой.
- Ты! Вставай!
Трейси слышала этот голос откуда-то издалека.
Да, думала она. Я должна встать, я должна выбраться отсюда.
Но она совершенно не могла двинуться. Тело ее кричало от боли.
Надзирательница схватила девушку за плечи и рывком посадила на пол.
Трейси почти пребывала в полуобморочном состоянии.
- Что случилось?
Одним глазом Трейси видела смутные очертания камеры и силуэты своих
сокамерниц, ждущих, что же она ответит.
- Я... я... - Трейси пыталась говорить, но слова не шли из горла. Она
снова попыталась, и какой-то глубоко сидящий древний инстинкт
самосохранения заставил ее сказать:
- Я свалилась с койки.
Надзирательница отрезала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128