Джеймс БЛИШ
ВЕРНИСЬ ДОМОЙ, ЗЕМЛЯНИН

Автор благодарен Роберту М. Амуссену,
Вирджинии Кидд, Трумэну М. Тэлли и
Генри Е. Состману - и, конечно же,
человеку, которому посвящается эта
книга - за помощь в редактуре.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Основа "Бегства городов" или "Городов в полете" явилась скетчем
последних двух глав этого тома, в котором - и интуиция всегда со своей
обыкновенно бесполезной четкостью - я намеревался отбросить концепцию
Вагнерианских пропорций, сжав ее до размеров примерно в 10000 слов. Но
внимательный редактор журнала, которому и посвящается книга ВЕРНИСЬ ДОМОЙ,
ЗЕМЛЯНИН, не позволил мне проявить такую глупость. Он отказался от
рассказа, прислав мне пространное письмо на четырех страницах, в котором
он детально указал мне на многие вопросы, которые мне не удалось задать
самому себе - и таким образом заставил меня работать над проектом, на
который у меня, как я впоследствии понял, ушло пятнадцать лет.
"Бегство Городов" теперь охватывает период примерно в 2000 лет. Эта
книга, являющаяся третьей из четырех, изображает мои города-Бродяги в
расцвете их собственной роли в этой истории. А как они пришли к этому,
является предметом двух предшествующих томов - ОНИ ДОСТИГНУТ ЗВЕЗД и ЖИЗНЬ
РАДИ ЗВЕЗД. Последний том ГРОМ ЦИМБАЛ (ТРИУМФ ВРЕМЕНИ), изображает как
именно они воспользовались своей неограниченной свободой.
Джеймс Блиш
Эрроухед, Милфорд, Пенсильвания

1. УТОПИЯ
Когда Джон Амальфи очутился на узком выступе из ободранного гранита с
пыльной балюстрадой, его память споткнулась об один из тех коротких
заторов вокруг смысла слова, которые когда-то раздражали его постоянно.
Подобные моменты замешательства сейчас уже были довольно редки, но, тем не
менее, все равно раздражали.
На этот раз ему не удавалось определить, как следует называть то
место, куда он сейчас направлялся: колокольня или капитанский мостик?
Вопрос этот, конечно, относился только к области семантики, и ответ
зависел, как говорили в прошлом, от точки зрения. Выступ опоясывал здание
Городского Центра. А сам Город являлся космическим кораблем, большей
частью которого можно было управлять из этого Центра. Амальфи уже привык,
находясь здесь, изучать звездные моря, мимо которых проплывал корабль. Вот
почему это место вполне можно было назвать корабельным мостиком. Но в то
же время корабль был настоящим городом с тюрьмами и спортивными
площадками, аллеями и снующими котами, а на самой колокольне все еще
находился один колокол, хотя язык его давно куда-то пропал. Сам Город
продолжал носить название Нью-Йорк, но, как показывали древние карты, это
было не совсем точно: летающий город состоял из одного Манхэттена - округа
Нью-Йорка.
Перешагнув порог, Амальфи ступил на гранитную плиту. Возникшая
дилемма не была новой: подобные мысли часто посещали его с тех пор, как
Город поднялся в небо. Назначение многих городских объектов в ходе
космического полета совершенно изменилось, и иногда было непросто решить,
как правильнее их теперь называть. Трудность состояла в том, что, хотя
колокольня Городского Центра выглядела сейчас совсем так же, как в 1850
году, она выполняла теперь функцию командного мостика космического
корабля. Амальфи подумал о том, что ни старое, ни новое название не могут
точно выразить понятие, соответствующее этому объекту в новых условиях.
Он посмотрел вверх. Небо выглядело таким же, каким оно было ясной
тихой ночью 1850 года. Экран спиндиззи, полностью окружавший летящий
Город, был невидим. Пропуская только эллиптически поляризованный свет,
экран был покрыт пятнами в тех местах, где находились видимые из космоса
звезды. Их яркость поэтому уменьшалась на три порядка. Если не считать
отдаленного и приглушенного жужжания самих спиндиззи - шум от них
несомненно был меньше многоголосого грома уличного движения, которым был
наполнен Город до того, как поднялся в воздух, - вряд ли можно было
заметить хотя бы малейшие признаки того, что Город мчался в межзвездной
пустоте. При желании Амальфи мог бы припомнить дни, когда он был мэром
этого Города, - хотя период этот оказался весьма непродолжительным, - и
Отцы Города решили, что пора уйти в космос. Это случилось в 3111 году,
когда все основные города уже несколько десятилетий находились в полете,
покинув Землю. Амальфи было в ту пору чуть больше ста лет. Функции
управляющего Городом тогда выполнял человек по имени де Форд, который
некоторое время разделял с Амальфи чувство приятной неопределенности
относительно того, как именовать предметы, совершенно изменившиеся в ходе
полета. Около 3300 года Отцы Города расстреляли де Форда за то, что он
коварно нарушил условия контракта, заключенного Городом с планетой Эпоха;
это бросило на Город несмываемое черное пятно - полицейские до сих пор не
забыли об этом случае.
Новым управляющим стал молодой человек - едва ли он достиг тогда
400-летнего возраста - Марк Хэзлтон. Отцы Города относились к нему столь
же холодно, как и к де Форду, причем примерно по тем же причинам. Хэзлтон
родился уже после отбытия Города с Земли, и поэтому не испытывал
затруднений в подборе подходящих слов для обозначения городских
сооружений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101