Я осмотрел две новые картины Дениз, из которых одна была только что закончена. Потом перекинулся несколькими фразами с ее двенадцатилетним сыном-вундеркиндом Джаредом и подарил ему полдюжины научно-фантастических романов в мягкой обложке, специально для него отобранных. (Сам я книгами в мягкой обложке не торгую, и те, которые попадают ко мне вместе с другими, перепродаю в один магазинчик, где торгуют только ими.) Джаред особенно обрадовался раннему роману Чипа Делани, который он давно хотел прочесть, но разговор был недолгий, сдержанный, как и ожидаешь, когда общаешься с развитым не по годам и все понимающим сынишкой женщины, с которой иногда ложишься в постель.Перед тем как отправиться в Сохо, к Дениз, я заскочил домой побриться и переодеться. Я надел плотную рубашку, удобные джинсы «ливайсы» и мои любимые мокасины. Дениз встретила меня в лимонной водолазке и тоже в джинсах, но сорокадолларовых, с кожаной нашлепкой на заднем кармане. Боже, где те времена, когда ярлыки пришивались внутри одежды!Мы выпили по бокалу вина и пошли в абиссинский ресторанчик неподалеку от дома Дениз. Там готовили какие-то экзотические блюда с неудобопроизносимыми названиями, а выпивку посетители приносили с собой. Мы взяли бутылку «Розового виноградного», которое идет якобы с любой едой, и оно действительно неплохо пошло. Дениз заказала жареного цыпленка, я телятину; и то, и другое было обильно полито острым и горячим соусом, от которого, казалось, посуда шла волдырями. К цыпленку и телятине подали круглую пористую лепешку величиной с суповую тарелку; мы отламывали от нее куски, подбирали ими жарево со своих сковородок и отправляли в рот. Масса ньюйоркцев перенимает теперь застольные манеры у детей-грязнуль, и все ради уважения к чьим-то национальным обычаям.Мы не стали засиживаться, когда прикончили цыпленка, телятину и «Розовое», и совершили небольшой моцион по ближайшим кварталам. На Вустер-стрит мы послушали джазовое трио и выпили по порции виски. Дениз добила пачку «Вирджинских тонких», а я дважды попробовал позвонить Абелю. Потом мы прошли немного и заглянули в «Деревенский уголок». Там Лэнс Хейворд как раз заканчивал свою десятичасовую программу. Дениз была знакома с Лэнсом, и, когда он кончил, мы выпили с ним, поболтали о том о сем. Пили мы сейчас только то, что покрепче. Из разговора выяснилось, что нам непременно нужно послушать игру одного молодого пианиста, выступающего в новом клубе где-то в моем районе. Я еще раз набрал номер Абеля, мы еще раз выпили, поймали такси и рванули в Верхний Манхэттен.Клуб этот находился на авеню Колумба, в начале Восьмидесятых улиц. Пианистом оказался чернокожий паренек, а его игра напомнила мне Ленни Трис-тано, чью пластинку я не слышал уже много лет. По окончании его программы мы опять сели в такси и поехали ко мне. Дома я сразу же раскопал пластинку и поставил ее на проигрыватель. Мы хлебнули по последней и, быстро раздевшись, нырнули в постель.Нет, Дениз не была тощей, костистой жердью, как утверждали некоторые. Напротив, она была мягкой, теплой, нежной, податливой, и оригинальные мелодии с синкопическими ритмами не мешали нам получать удовольствие друг от друга. Больше того, они придавали особую пикантность нашим любовным утехам.Звукосниматель щелкнул и в третий раз опустился на пластинку, когда Дениз зевнула, села и потянулась за сигаретами. Закурив, она сказала, что ей пора домой.– Оставайся, – предложил я.– Я ничего не сказала Джареду. Думала, мы ко мне поедем.– Ну а если он утром увидит, что тебя нет?– Сообразит, что я у тебя. Это ничего, нормально. Если бы я знала, я бы позвонила ему раньше, а сейчас уже поздно. Не стоит его будить.Я подумал, что надо бы еще разок звякнуть Абелю, но не хотелось двигаться.– Знаешь, я, пожалуй, останусь, – сказала она, подумав. – Не возражаешь, если я переменю пластинку?– Конечно, нет. Поставь сразу несколько.Дениз наклонилась над подставкой для пластинок. Ее голая попа очаровательно смотрела в моем направлении. Костлявая, угловатая? Черта с два!Дениз снова легла. Я подсунул ей руку под голову и сказал, что рад, что она осталась.– Я тоже.– Говоришь, вчера в киношке была?– С Джаредом. Смотрели новую ленту с Вуди Алленом.– Ему, конечно, понравилось, но, наверное, сказал, что ситуация чересчур надуманная.– От такого умника ничего другого и не дождешься.– А после кино что делала?Она повернулась, посмотрела на меня.– Немного потанцевала в фойе, и все. А что?– Значит, сходили с Джаредом в кино, а после пошли домой.– Только по пути зашли, выпили по йогурту. В чем, собственно, дело?– Когда Джаред лег спать?– Около одиннадцати или немного позже.– Это вообще-то не понадобится, – сказал я, – но на всякий случай я вчера был у тебя. Пришел около двенадцати, когда парень уже спал, и ушел рано утром.– Понятно.– Что тебе понятно?Она села, зажгла очередную сигарету.– Понятно, почему ты позвонил мне сегодня.– Ни черта тебе не понятно.– Разве? Обчистил кого-нибудь вчера, и тебе понадобилось алиби. Вот мы и вспомнили о Дениз. Я-то думала, что ты бросил воровать, ты даже поклялся, но что значит клятва для взломщика? Тем более если под рукой старуха Дениз. Стоит только сводить ее в ресторан, выпить с ней, потусоваться по клубам и под конец трахнуть по-дружески.– Брось!– Почему? Разве это не так?Господи, и зачем только я заговорил об этом? Легко сказать, зачем. От собственных мыслей не отвяжешься.– Ты не права, – сказал я, – но не знаю, сможешь ли ты меня выслушать в таком состоянии. Я позвонил, потому что мы условились. – Лучшая защита – это внезапное нападение. – И нечего сваливать на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59