Я вздохнула:
– Не знаю. Одно я знаю: я не могла бы уехать, сделать аборт и своим бойфрендам ничего не сказать. Никогда не сказать, что один из них мог иметь от меня ребенка. Просто не могла бы.
Она так затрясла головой, что волосы разлетелись у нее по лицу, закрыли глаза, и Ронни резко отвела их, будто дернула себя за волосы.
– Я пыталась понять, как это ты счастлива, живя не с одним мужчиной, а с двумя. Я пыталась понять, что ты любишь этого сукиного сына вампира – в каком-то смысле. Я пыталась, но если ты станешь размножаться… на самом деле родишь ребенка, этого я просто не смогу понять. Не смогу.
– Тогда не надо. Тогда уходи. Если не можешь понять, уходи.
– Я не в том смысле. Я в том, что не могу понять: зачем тебе так усложнять свою жизнь?
– Усложнять жизнь? Что ж, можно и так назвать.
Она скрестила руки на груди. Ронни – она высокая, стройная и белокурая. Все, о чем я в детстве мечтала. Даже грудь у нее достаточно маленькая, чтобы скрещивать руки на груди, а не под грудью – это мне тоже недоступно. Когда она в юбке, ноги у нее просто бесконечные, а у меня… А, ладно.
– Хорошо, значит, ты хочешь им сказать? Так скажи Мике и Натэниелу, чтобы принесли тебе тест, и проверься.
– Только после теста. Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, пока я не знаю сама.
Она посмотрела на потолок, закрыла глаза и вздохнула:
– Анита, ты их обоих любишь. Спишь еще с двумя. Ты никогда не бываешь одна. Когда ты найдешь время купить тест, уж тем более уединиться, чтобы его сделать?
– Могу себе купить в понедельник, по дороге на работу.
Она на меня вытаращилась:
– В понедельник? Сегодня четверг! Я бы на хрен с ума сошла, если б мне надо было столько ждать. И ты сойдешь. Не выдержишь ты почти четыре дня.
– Может быть, у меня начнется. И к понедельнику мне уже не будет нужно.
– Анита, ты бы ничего мне не стала говорить, не будь ты уверена, что тест на беременность тебе нужен позарез.
– Когда Натэниел с Микой вернутся, они полезут под душ, потом оденутся – и прямо к Жан-Клоду. Сегодня времени не будет.
– Тогда в пятницу. Обещай мне, что в пятницу.
– Попробую, но…
– Кроме того, если ты попросишь своих любовников снова брать презервативы, думаешь, они не сообразят?
– О Господи! – вздохнула я.
– Ага, ты же сама сказала: если использовать презервативы, это безопасно. И не говори мне, что ты не собираешься к ним вернуться, хотя бы на время. Сможешь ли ты заниматься теперь незащищенным сексом и получать удовольствие?
– Нет.
– Так что ты скажешь мальчикам насчет этой внезапной необходимости? Погоди, у Мики же вазэктомия была еще даже до встречи с тобой. Он, как бы это сказать, более чем безопасен.
Я снова вздохнула:
– Ты права. Будь оно проклято, но ты права.
– Так что купи тест сегодня, по дороге.
– Нет, я не испорчу Жан-Клоду сегодняшний вечер. Он его несколько месяцев назад еще задумал.
– Ты мне этого не говорила.
– Не я задумала, он. Балет – это, честно говоря, не мое.
Честно говоря, он мне даже не сказал, пока мастера не стали съезжаться в Сент-Луис, но про это я промолчала – только дала бы Ронни лишний повод заметить, что у Жан-Клода есть от меня секреты. Он наконец признал, что сбор мастеров городов – не совсем то, что он намечал, по крайней мере, поначалу. Это стало платой за то, что вампирские танцоры смогли проехать по территориям различных вампиров без проблем. Жан-Клод согласен был, что встреча – это хорошо придумано, но все же нервничал. Такого большого собрания мастеров городов еще не было в истории Америки. А столько большой рыбы собрать и не бояться нападения акул – нельзя.
– А как наш Клыкастый отнесется к идее стать отцом?
– Не надо его так называть.
– Прошу прощения. Как Жан-Клоду мысль быть папашей?
– Вероятно, ребенок не его.
Она посмотрела на меня:
– У тебя с ним бывает секс – часто. Почему же не его?
– Потому что ему уже больше четырехсот лет, а такие старые вампиры не слишком фертильны. То же верно и про Ашера, и про Дамиана.
– Бог ты мой, – сказала она. – Я ж забыла, что еще и Дамиан.
– Ага.
Она прикрыла глаза рукой:
– Прости, Анита. Прости, что меня это так ужаснуло: моя твердо моногамная подруга вдруг спит не с одним, а с тремя вампирами.
– Это получилось случайно.
– Я знаю. – Она обняла меня, и я осталась стоять напряженно. Не настолько она утешала меня, чтобы расслабиться в ее руках. Она прижала меня крепче: – Прости. Я знаю, что была дурой. Но если это не вампиры, то кто-то из твоих домашних мальчиков.
Я освободилась из ее объятий:
– Не надо их так называть. У них есть имена, а что тебе нравится жить одной, а мне – с кем-то, не моя проблема.
– Хорошо. Значит, остаются Мика и Натэниел.
– Мика безопасен, ты же сама сказала. Так что не он.
У нее глаза полезли на лоб.
– Значит, Натэниел! Боже мой, Натэниел в роли будущего отца!
Секунду назад я бы с ней готова была согласиться, а сейчас это меня разозлило.
– А чем нехорош Натэниел? – спросила я, и спросила не слишком приветливо.
Она уперлась руками в бока и глянула на меня:
– Ему двадцать, и он стриптизер. Двадцатилетний стриптизер – хорошее развлечение на девичнике. А детей с ними не заводят.
Я перестала скрывать злость, пропустила ее в свой взгляд.
– Натэниел мне говорил, что ты не видишь в нем человека, не видишь личности. Я ему сказала, что он не прав. Что ты – моя подруга, и что такого неуважения к нему не проявила бы. Кажется, это я была не права.
Ронни не стала брать свои слова назад, не стала извиняться. Она тоже разозлилась и стояла на своем:
– В прошлый раз, когда я здесь была, Натэниел был для тебя пищей. Всего лишь пищей, а не любовью всей твоей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29