То я сам в книге прочитал, а теперь делаю опыт.
- А что будет?
Костя, наклонившись над банкой, долго смотрел на нитку с прицепившимися к ней искорками.
- Что будет? Будет хрустальное ожерелье.
- Ожерелье? - обрадовалась Чечек. - Ой, как хорошо! Кенскин, а если я как следует поучусь, то буду химиком?
- Если как следует поучишься, то, конечно, будешь. Однако у тебя терпения не хватит.
- Хватит! - крикнула Чечек. - Вот увидишь!
- Хорошо, увижу, - ответил Костя и, почти насильно выпроводив Чечек, закрыл на ключ дверь кабинета.
У ПОДНОЖИЯ ЧЕЙНЕШ-КАЯ
Отгудел, отшумел над молчаливыми горами и долинами сердитый Хиус северный ветер - и умчался туда, куда текут воды Катуни и Бии, сливаясь в большую реку Обь, - в царство снега и льда, к Ледовитому океану.
Один за другим проходили апрельские дни. Горы сбрасывали надоевшие за долгую зиму снега, и на склонах, на теплом, солнечном припеке, уже мерещилась нежная весенняя зелень. Еще немного - и закачались на выступах гор и в долинах светло-желтые первоцветы, похожие на связку золотых ключей; раскрылись маленькие синие фиалки; ярко-розовым цветом оделись ядовитые кустики волчьего лыка, и на лиственницах, растущих всюду по Алтайским горам, запестрели желтые и пурпуровые шишечки...
Юннаты волновались, приставали к Настеньке, а Настенька и сама волновалась не меньше: уже весна! Уже земля лежит влажная и черная, а саженцев у них еще нет!
Анатолий Яковлевич успокаивает их:
- Не бойтесь! Все будет в свое время. Что хорошего, если мы посадим сад, а наутро мороз ударит? Подождите - выберем денек...
Этот денек наступил в конце апреля. Сразу после занятий ребята вышли копать ямки под саженцы. Запестрели платья и рубашки у подножия молчаливой Чейнеш-Кая, загомонили голоса. Жирный чернозем легко поддавался заступу, и от влажных комков поднимались тонкие испарения.
Чечек, повязав косы вокруг головы, чтобы не мешали, старательно нажимала на заступ ногой. Она знала: ей надо очень хорошо работать. А если она будет работать кое-как, то все скажут: "Ну, какая же из нее будет пионерка? В отряде ленивые не нужны!.."
Чечек копала ямки и разбивала комки. Но солнце, весна, душистый ветерок, прилетающий то с вершины горы, с цветущих лиственниц, то с зеленых холодных волн Катуни, отвлекали ее. Она поглядывала вверх, на лиловые скалы Чейнеш-Кая, среди которых, словно свечки, белели взбирающиеся наверх березы. Вот бы залезть туда, на самую вершину, и поглядеть кругом! Сколько гор можно увидеть оттуда!.. Она прислушивалась к неуемному плеску Катуни, к ее буйному весеннему веселью. Вот бы сесть на плот, отвязать его и помчаться по течению! Куда донесет вода? Может, до самого Бийска!..
А потом, спохватившись, с яростью принималась копать, и комки из-под ее заступа разлетались во все стороны.
Когда стемнело и ребята один за другим положили заступы, староста кружка юннатов Костя Кандыков обошел участок. Анатолий Яковлевич еще с засученными рукавами и с заступом в руке стоял у калитки будущего сада. Руководитель по физкультуре Григорий Трофимович, молодой, щеголеватый, сидел рядом на бревнышке, прислонив свой заступ к ноге. Костя подошел к ним.
- Анатолий Яковлевич, а, однако, неладно будет, - сказал он озабоченно.
Оба учителя посмотрели на него.
- А что же неладно, Кандыков?
- Вода далеко. Если весна сухая, поливать нужно как следует.
Анатолий Яковлевич пожал плечами:
- Ну, что же поделаешь? Можно бы, конечно, из нашего прудика воду брать...
- Нет, нельзя, Анатолий Яковлевич. Пруд у нас очень маленький. А мы же хотели туда мальков пустить...
- Так что же ты, Кандыков, предлагаешь? - вытирая травой свои испачканные землей желтые ботинки, спросил Григорий Трофимович. - То, что ты сказал, и без тебя известно. И раз выхода нет - значит, придется все-таки брать воду из Катуни.
Костя в его голосе почуял чуть заметную насмешку, и легкий румянец появился у него на лице.
- А я думал... Может, не из Катуни...
- Ну, ну! - живо подбодрил его Анатолий Яковлевич. - Ну, продолжай! Я, кажется, уже понимаю тебя. Ох, парень, ну ясная же у тебя голова! Я уже и сам об этом думал. Ну конечно, конечно, не из Катуни надо воду брать, а из Гремучего! Ведь это ты хотел сказать, да?
Узкие черные глаза Анатолия Яковлевича засветились весельем. Он дружески хлопнул по плечу Костю, и Костя улыбнулся:
- Да, Анатолий Яковлевич, это.
- Ну, ну, как же ты думаешь это сделать?
- Я думаю, надо подняться повыше по Гремучему и оттуда отвести к нам ручеек... Арык такой. Чтобы прямо в наш прудик вода бежала...
Григорий Трофимович взглянул на Костю с изумлением:
- Сообразил! Здорово!
Анатолий Яковлевич, веселый и радостный, будто ему только подарили бесценный подарок, воскликнул:
- Да мои дети разве что-нибудь не сообразят! Да с моими детьми горы повернуть можно, не то что ручей!..
А на другой день, к вечеру, из школы отправилась делегация за саженцами в город Горно-Алтайск, в знаменитый питомник ученого-мичуринца Михаила Афанасьевича Лисавенко. Ехали трое: Анатолий Яковлевич, староста кружка юннатов Костя Кандыков и его товарищ юннат Вася Манжин, который не чаял поскорее попасть к Лисавенко и посмотреть, как растут яблони.
Накануне, собирая Костю в дорогу, мать заботливо наказывала:
- Уж раз собрались сад сажать, так смотрите там яблоньки-то с умом выбирайте! А то привезете таких, что у нас и расти не будут, - тогда еще хуже наделаете, народ совсем перестанет верить во все эти затеи. Смотрите не погубите нужного дела! Дело это очень серьезное да не простое... Дело это капризное, тут надо всю душу положить, а не как-нибудь! Это не картошина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103