Некоторые номера казались ему остроумными, однако программе не хватало "гвоздя" - громкого, эффектного аттракциона, способного по-настоящему ошеломить публику.
И Пётр Эрнестович его придумал. Он рассказал о своей идее иллюзионисту, и они вместе стали делать этот номер.
Новый аттракцион носил название "Летающий слон".
Все уже видели летающего над сценой человека, но никто ещё не видел летающего прямо над публикой живого слона. Выглядело это приблизительно следующим образом.
Слона выводили на арену и, после недолгой театрализованной прелюдии, он сначала начинал плавно помахивать ушами, словно крыльями, а затем отрывался от земли и начинал неспешно описывать круги прямо над головами зрителей.
Эффект был потрясающим. Ни о каких тросиках, поддерживающих слона на весу, ни о каких зеркалах не могло быть речи; слон был близок и почти осязаем. Какая сила удерживала его в воздухе - было совершенно непостижимо.
Это был даже не гвоздь, это была бомба. Публика валила валом, телевизионное шоу с летающим слоном било рекорды популярности. Иллюзиониста вместе с его находившимся в тени консультантом приглашали на самые престижные и высокооплачиваемые площадки. Слон летал, публика аплодировала, деньги сыпались в кассу.
Пётр Эрнестович взял себе цирковой псевдоним Кукловодов. Он мог бы организовать собственное дело, но условия договора, который он подписал, полностью исключали такую возможность.
Не желая останавливаться на достигнутом, Кукловодов придумывал другие, более сложные и гораздо более интересные с его точки зрения номера. Однако эти номера не имели столь шумного успеха, зато требовали больших затрат и физического напряжения, и в итоге от них отказались. До тех пор, пока слон собирал кассу, антрепренёр ничего не хотел менять.
Аттракцион со слоном начинал всё больше раздражать Пётра Эрнестовича. Он стал ненавидеть и слона, и себя, и антрепренёра, и фокусника, и всех до единого зрителей, падких на дешёвые, примитивные эффекты. Чтобы ненавистный номер исключили из программы, он раскрыл секрет нмера репортёрам. В газетах появились сообщения о том, что слон в действительности не летает, а летает только его голографическое изображение, слон же в это время преспокойно стоит за кулисами.
Однако это не возымело должного результата. Оказалось, что секрет фокуса никого особенно не интересовал. Публика хотела, чтобы её обманывали, она хотела верить, что слон летает, точно так же, как она тысячу лет верила в то, что женщину в ящике распиливают пополам, а говорящая голова на блюде живет сама по себе, отдельно от туловища...
Кукловодова же на улице избили неизвестные, и он получил первое в своей жизни сотрясение мозга.
Бессильный изменить природу людей, Пётр Эрнестович перенёс всю свою ненависть на слона. Он ругался, плевал слону на лапы и тушил о его толстую шкуру окурки.
Несчастное животное долго терпело выходки озлобившегося на весь мир консультанта, но однажды случилось то, что должно было случиться. Не вытерпев издевательств, слон обхватил мучителя хоботом за талию, поднял высоко в воздух... и швырнул на усыпанный опилками дощатый помост.
Если бы не доски и порядочный слой опилок, смягчивших удар, Пётр Эрнестович, скорее всего, уже никогда бы не увидел белого света. Но он отделался только двумя переломами, вторым сотрясением мозга и контузией.
Выйдя из больницы. Кукловодов в цирк уже не вернулся. Слон продолжал летать, размахивая ушами и на радость публике, а бывший консультант опять лежал в своей квартирке на диване и смотрел в потолок.
Когда деньги кончились, Пётр Эрнестович решился на самую мелкую и позорную в своей жизни авантюру, при воспоминании о которой его потом всегда бросало в краску. Он раздобыл где-то инвалидное кресло, проделал в сидении дырки для ног, а вперёд выставил фальшивые тряпочные культяпки. Чтобы его настоящих, здоровых ног никто не видел, он приладил под сидением зеркала, какие в цирке используют для некоторых фокусов и сделал для колен мягкие войлочные опоры.
Для пущей жалости Кукловодов сочинил такую табличку:
ПОДАЙТЕ БЫВШЕМУ УКРОТИТЕЛЮ,
РАСТОПТАННОМУ ВЗБЕСИВШИМСЯ СЛОНАМИ
Интеллигентная внешность, необыкновенная причина увечья, а также совершенно очевидная нетрудоспособность просителя внушали прохожим жалость. Монеты и бумажки посыпались в цилиндр растоптанного укротителя.
Пётр Эрнестович воспрял духом, его лицо постепенно стало округлым и гладким, появилась возможность откладывать деньги на старость.
Однако другие нищие, профессиональная честь и доходы которых были задеты оглушительным успехом конкурента, однажды сговорились и натравили на него стаю бродячих собак.
Побросав бутафорию, на глазах изумленной публики, Пётр Эрнестович бежал от собак несколько кварталов, вскрикивая и подпрыгивая всякий раз, когда какая-нибудь из наиболее ловких его кусала.
На этом с карьерой нищего было покончено. Пётр Эрнестович снова улёгся на диван и впал в глубокую депрессию.
В какой именно момент ему в голову пришла мысль, столь разительно изменившая впоследствии весь смысл его жизни, трудно сказать. Надо только отметить, что пережитые потрясения - ушибы головы, контузия и последующие унижения - заметно отразились на его психике. Он стал жесток и высокомерен, хитёр и скрытен. Он полюбил деньги и всё, что с ними связано - предметы роскоши, драгоценные камни, золото и старинную живопись. Главной его страстью стал антиквариат - всевозможные безделушки, статуэтки, часы, пепельницы, пресс-папье, подсвечники и старинная резная мебель с множеством выдвижных ящичков, в которые он мечтал складывать камушки, монеты, значки, медали и брелоки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146