Похоже, от гнили деревяшку щедро пропитали дегтем и теперь мавр с
запорожскими усами стал почти вечным.
Спешившись, ведун громко постучал в ворота и, отойдя обратно к
телеге, привалился к боковине возка. Спустя пару минут во дворе
послышались шаги, воротина чуть приоткрылась, и наружу выглянула
женщина лет сорока в потрепанном сарафане, еще сохранившем праздничную
вышивку - но нитки от времени поблекли, и теперь розы, травы и птицы
еле угадывались на фоне материи.
- Мир этому дому, - поклонился ей Середин. - Севар Шорник здесь
живет?
- Здесь, - вышла со двора женщина. - Чего тебе надобно, чужеземец?
Купить чего в дорогу али шкуры продать желаешь?
- Олегом меня зовут, - решил для начала представиться ведун. -
Добрые люди подсказали, ночлега у вас можно спросить. Не милости ради,
хозяйка. Серебром расплачусь сполна. Половодье меня в пути застало,
под крышей хотел бы переждать, а не в лесу, как пес бездомный.
- Серебром? - переспросила женщина. - Настоящим, али на золото или
меха пересчитать думаешь?
- Чешуи новгородской у меня маленько есть, - пожал плечами
Середин. - Хотя, коли желаете, золотых монет тоже пара имеется. Да
только дороговато золотом-то за пару недель ночлега платить. Даже если
в дорогу снарядите по чести и кормить одними гусями всё время станете.
Сдачи просить буду.
Хозяйка промолчала, поправляя выбившуюся из-под платка прядь русых
волос. Карие глаза смотрели даже не на гостя, а куда-то через плечо
ведуна. Со щек медленно сходил румянец.
- Пусто отчего-то у вас в деревне ныне, - разорвал затянувшуюся
тишину Олег. - Никого на улицах не видать. Прямо... сенокос, что ли?
- Ставень у распадка мужи разворачивают, - спокойно ответила
женщина. - Паводок ведь. Как вода сходить станет, изрядно рыбы за
ставнем застрянет. Пировать станем, рыбным днем лето встречать.
- Это здорово, - согласился Середин. - Если повезет, может, и я
праздник увижу.
Туземка опять надолго замолчала. Ведун прокашлялся:
- Так чего, хозяйка, возьмете на постой? Мне ведь много места не
надобно. И ем не за троих, сильно не обременю. Да и заплачу сполна,
уговоримся.
В воздухе опять повисла тишина. Олег, которому всё это начало
надоедать, уже собрался было ехать дальше, стучать к соседям местного
кожевенника, как хозяйка вдруг отступила, слегка поклонилась:
- Отчего же, заезжай. Токмо, не обессудь, с поклажей и лошадьми
помочь некому. Сам уж распряги, да под навес поставь. Там и вода в
бочке есть...
Она приподняла воротину, отвела ее в глубь двора. Потом точно так
же отворила вторую. И... ушла в избу.
- Странно тут, однако, гостей привечают, - покачал головой ведун,
взял гнедую под уздцы, повел во двор.
Телеги свои он поставил у самой ограды, выпряг лошадей, завел под
навес, на вымощенный тонкими сосенками пол. Тут, по всей видимости,
был сеновал - но к весне от припасов осталась только невысокая желтая
кипа у дальней стены. Зато хозяин успел сделать две загородки. То ли
складывать чего удумал, то ли скотину прикупить. Как раз в загородку
Олег и завел скакунов. Подобрал стоявшую возле пахнущего влажным
теплом хлева бадейку, зачерпнул воды из кадки, отнес коням. Пока он с
местом определялся, они давно успели отдышаться, так что не запарятся.
Потом кинул им две охапки сена - овсом в дороге наелись, пусть
отдохнут от зерна немного.
Внезапно он ощутил на себе чужой недобрый взгляд. Остановился,
медленно повернулся к дому. На крыльце, вперившись в него исподлобья,
стояла в накинутом поверх полотняной рубахи тулупе девушка лет
двадцати, чем-то похожая на хозяйку: те же круглое лицо и острый нос,
те же русые волосы - правда, сплетенные в длинную косу. Платок накинут
небрежно, только на затылок. Ни «здрасте», ни «помочь чем?», ни
познакомиться... Странные тут люди, однако...
Пожалуй, если бы ведун не успел распрячь коней, он бы сейчас и
вправду развернулся да поехал искать приют на другой край деревни. Но
теперь собираться было лень, и Олег улыбнулся девушке как можно
дружелюбнее:
- Красавица, корец не вынесешь доброму гостю? А то пить я не
меньше лошадей хочу, да из бочки скотной как-то неприятно.
- Воды токмо дать могу... - буркнула себе под нос девица.
- Да я и воде рад буду... - Улыбка сама собой сползла у Олега с
губ. - Могу и сам зачерпнуть, коли в тягость.
- Я принесу... - Девушка ушла в дом и почти сразу вернулась, неся
в одной руке деревянное ведро, в другой ковш. Бадью поставила на
землю, ковш пустила плавать по воде, сама отступила в сторону: - Пей.
Середин от такого обращения начал злиться, но пока еще держал себя
в руках. Всё-таки в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Русь
огромна, в разных ее концах разные обычаи. Кто знает, может, и он
сейчас по местным меркам нечто неприличное творит. Потому ведун просто
зачерпнул из ведра полный корец, поднес к губам... Вода опять
оказалась ледяной, колодезной, пробивающей холодом до самых костей.
Олега начал бить озноб, и он понял, что всё еще не согрелся после
перехода через залитые паводком поля. А без хорошей бани наверняка не
сможет отогреться вообще. Между тем дело двигалось к концу дня. Еще
немного - и баню топить будет вовсе поздно. До полуночи не успеют - а
мыться вместе с нежитью ведуну не улыбалось.
Он кинул ковш обратно в ведро, пошел к повозке, размотал узел
чересседельной сумки, нащупал бобровый налатник, вытянул, набросил на
плечи. Засунул руку поглубже, выискивая меховые штаны, и тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15