Разливая чай, Ашхен Степановна спрашивает: «Максим, тебе с ли
моном?» Ч и, как всегда, русское имя «Максим» в устах этой армянки кажется
Шароку нарочитым.
И все же? Чего достигли они, которым все доступно? Нина Ч учительница, Лен
а Ч переводчица с английского в технической библиотеке. Максим кончает
пехотное училище, будет тянуть армейскую лямку. Они простодушны Ч вот в
чем их роковая слабость. Таковы были мысли Юрия Шарока. Но спросил он след
ующее:
Ч Ребята, а где же Саша?
Ч Не придет, Ч ответил Максим.
В его коротком ответе Шарок уловил неприятную ему сдержанность комсомо
льских активистов, знающих то, чего не должны знать другие.
Ч Что-нибудь случилось?
Лена сказала, что у Саши неприятности и ее отец звонил Глинской.
Несгибаемый Сашка! Вот это номер! Юра пришел в хорошее настроение. Когда е
го, Шарока, принимали в комсомол, Саша произнес короткое «не доверяю» и во
здержался при голосовании. На заводе Шарока определили в ученики к фрезе
ровщику, а Саша вызвался идти на срочную разгрузку вагонов и на год застр
ял в грузчиках Ч стране, видите ли, нужны и грузчики. Хотел поступить на и
сторический, пошел в технический: стране нужны инженеры. Из того же матер
иала, что и Будягин, недаром тот так его любит. Но что все же произошло? Будь
это ерунда, Будягин бы не вмешивался.
Ч У нас в институте, Ч сказал Юра, Ч один парень подал на собрании репли
ку: «Что такое жена? Гвоздь в стуле…»
Ч Вычитал у Менделя Маранца, Ч заметил Вадим Марасевич.
Ч …А собрание было по поводу Восьмого марта. Его исключили из института,
из комсомола, из профсоюза…
Ч Реплика была не к месту, Ч сказала Нина Иванова.
Ч Всех исключать, кто же останется? Ч нахмурился Максим.
Ч Когда исключения становятся правилом, они перестают быть исключение
м, Ч сострил Вадим.

Лена Будягина родилась за границей, в семье политэмигрантов. После револ
юции она жила там с отцом Ч дипломатом и вернулась в Россию, нетвердо зна
я родной язык.
А она не хотела отличаться от товарищей, тяготилась тем, что подчеркивал
о исключительность ее положения. Была болезненно чувствительна ко всем
у, что казалось ей истинно народным, русским.
Юрка Шарок, простой московский рабочий парень, независимый, самолюбивый
и загадочный, сразу же привлек ее внимание. Она помогала Нине Ивановой ег
о воспитывать, но сама понимала, что делает это не только из интереса обще
ственного. И Юра это понимал. Однако в школе дела любовные третировались
как недостойные настоящих комсомольцев. Дети революции, они искренне сч
итали, что отвлечение на личное Ч это предательство общественного.
После школы Юра, не делая решительных шагов к сближению, искусно поддерж
ивал их отношения на той грани, на которой они установились: иногда звони
л, звал в кино или в ресторан, заходил, когда собиралась вся компания. Обня
в Лену в коридоре, Юра перешел эту грань. Неожиданно, грубо, но с той решите
льностью, которая покоряет такие натуры.
Несколько дней она ждала его звонка и, не дождавшись, позвонила сама, прос
то так, как они обычно звонили друг другу. У нее был ровный голос, она стара
лась четко произносить окончания слов, обдумывая ударения, и говорила ме
дленно, даже по телефону чувствовалась ее застенчивая улыбка. Но Юра жда
л звонка.
Ч Я сам собирался звонить тебе. У меня на шестое два билета в Деловой клу
б. Будут танцы. Пойдем?
Ч Конечно.
Шестого ноября вечером он зашел за ней. Она вышла к нему в длинном вечерне
м платье, голубовато-зеленом, с коротким шлейфом. От нее пахло незнакомым
и духами, в черных гладких волосах блестела нитка жемчуга Ч женщина сов
сем из другой жизни, пронзительно красивая и эффектная. Только улыбка бы
ла по-прежнему застенчивая, этой улыбкой она как бы спрашивала Юру: нрави
тся ли она ему и понимает ли, что оделась она так ради него.
Лена открыла дверь столовой.
Ч Владик, в десять часов ляжешь спать.
Ч Лягу, Ч ответил Владлен, мастеря что-то на подоконнике.
Подавая ей пальто, Юра спросил:
Ч А где твои?
Ч Папа в Краматорске, мама в Рязани.
Ч На праздниках?
Ч Папа на праздник всегда выезжает на заводы, а мама лектор.
Подбирая под пальто длинное платье, она, улыбаясь, сказала:
Ч Вот в этом и неудобство.
Им повезло. Со двора выезжала машина. Шофер оказался Лене знаком и подвез
их до Мясницкой. Пожилой, важный, из тех, кто возит высокое начальство, он б
ыл предупредителен к Лене и не замечал Юру. Но Юра не стал задерживаться н
а этой мысли, думал о том, что Лена одна и после клуба можно зайти к ней. Она
сидела рядом с ним на мягком сиденье, ее близость волновала его, но еще бол
ьше волновала и пугала мысль, что именно сегодня все может совершиться.
Он встречался с женщинами, но то было совсем другое. Соседская домработн
ица, распутная девчонка во дворе, девчата в деревне, куда он ездил с отцом.
С ними было просто, они сами отвечали за себя, здесь он будет отвечать за в
се, с Будягиным шутить опасно. Другой на его месте женился бы, но что-то пуг
ало Юру, слишком высокий прыжок. И будет ли Лена той женой, которая ему нуж
на? Ее семью, чуждую и враждебную, он не представлял рядом со своей семьей.
Надо подождать. Он не терял надежды стать адвокатом, добиться независимо
сти. Женившись на Лене, он привяжет себя к этой колеснице.
Они остановились у Делового клуба. Юра не знал, как открыть дверь машины, п
овернул одну ручку, другую, дверь не открывалась. Тогда Лена, перегнувшис
ь через него, нажала нужную ручку и, мягко улыбаясь, сказала:
Ч В этой машине очень неудобные ручки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32