Я с силой отпихнула от себя сумасшедшую. Послышался треск, Дина пошатнулась и села на пол, рукав моего платья остался в ее побелевших от напряжения пальцах.
– Сволочь! Гадина! - понеслось по залу. - Мерзавка!
– Дина, успокойся, - послышалось сопрано Таси, - не стоит нервничать из-за ерунды.
– Зову ее выпить, а она…
Я выбежала на улицу, так и не дослушав, что думает обо мне Дина. Больше никогда не откликнусь на просьбы явно чокнутой Емельяновой! Я не обидела ее, просто вежливо отказалась от алкоголя и вечеринки. Но ведь нет ничего странного в том, что человек не хочет садиться пьяным за руль…
Квартира номер два оказалась на первом этаже. Я толкнула незапертую дверь, вошла в крохотную прихожую и крикнула:
– Дегтярев, ты где?
– Здесь, - прошелестело из узенького коридорчика, - на кухне.
Я кинулась на звук, очутилась в пятиметровом отсеке и сразу поняла, что жилплощадь принадлежит незамужней женщине. Ни одному существу мужского пола не придет в голову повесить на окно розовые занавески с рюшечками и поставить на шкафчик шеренгу кружек с изображением умильных котят. С другой стороны, семейная дама не оставит на самом виду пакет с прокладками и колготки.
– Как ты себя чувствуешь? - бросилась я к полковнику.
Однако не похоже, что у приятеля поднялось давление, - цвет лица у него вовсе не гипертонически-красный, а бледно-зеленый, зрачки во весь глаз, нос заострился.
Не знай я Дегтярева много лет, приняла бы его сейчас за наркомана, настолько неадекватно выглядел Александр Михайлович.
Увидав меня, он попытался встать, но потерпел неудачу, его шатнуло в сторону.
– Ой, - выдохнул Дегтярев и глупо засмеялся, - штормит.
Не успев договорить, полковник начал икать.
– Ты пьян! - возмутилась я.
– Никогда не употребляю на работе, - еле сумел произнести Дегтярев. - Сама знаешь, только дома позволяю себе бутылочку пивка.
И это правда. Александр Михайлович плохо воспринимает алкоголь. Вернее, он спокойно может выпить много спиртного и не поморщится, но утром загулявший полковник будет мучиться жестоким похмельем! Кстати, ему станет плохо даже от не очень большой дозы крепкого напитка. Зная эту особенность своего организма, Дегтярев давным-давно перешел на пиво, он и впрямь никогда не смешивает службу с весельем.
На всякий случай я потянула носом воздух (господь наградил меня нюхом собаки, натасканной на взрывчатку). Если даже Александр Михайлович просто полизал рюмку из-под коньяка, я непременно учую запах. Но нет! От приятеля исходил слабый аромат лосьона после бритья, а от пиджака несло сигаретным дымом. Очевидно, полковник долго находился в компании куривших людей: либо сидел на совещании, либо в комнате для допросов. Это мне он делает резкие замечания при виде пачки моих тоненьких ментоловых сигарет, а коллегам и задержанным наш толстяк лекций о раке легких не читает.
– Что ты здесь делаешь? - спросила я.
– Не знаю, - растерянно ответил приятель.
– Пришел в гости?
– Нет… Не помню…
– А кто хозяйка?
– Понятия не имею, - вздохнул полковник.
– Но ты же зачем-то сюда приехал?
– Вроде да.
– Квартира не конспиративная, - принялась я рассуждать вслух, - выглядит жилой, следовательно, тебя могли привести сюда либо личные, либо служебные дела.
– Ага, - покорно согласился Александр Михайлович и опять, словно детсадовец, добавил: - Увези меня отсюда, очень голова кружится.
– Хорошо, - быстро согласилась я, - давай попытаемся уйти.
Дегтярев попробовал встать и тут же шлепнулся назад на табуретку.
– Не получается, - растерянно заявил он.
Я выхватила из сумки телефон.
– Сейчас вызову врача.
– Нет, нет, нет, - забеспокоился полковник, - ни в коем случае.
– Почему? - нахмурилась я. - Думаю, твой организм среагировал на смену погоды.
Вчера вечером лил ливень, а сегодня с утра было уже тридцать градусов жары, даже у памятника Юрию Долгорукому от такого зигзага давление заскачет.
– У меня есть предчувствие, что назревают большие неприятности, - вдруг заявил полковник. - И чем дольше я тут сижу, тем оно сильнее. Не надо врача, я смогу спуститься вниз, дай руку.
После некоторого колебания я выполнила просьбу Дегтярева. Александр Михайлович с явным трудом встал, и мы медленно побрели в сторону входной двери.
Очутившись в прихожей, я спохватилась.
– А где твой портфель?
– На кухне, - ответил полковник.
Я прислонила приятеля к вешалке и пошла назад. Меньше минуты мне потребовалось, чтобы понять: портфеля там нет.
– Нашла? - поинтересовался Александр Михайлович.
– Нет, - ответила я.
– Он должен быть там, - занервничал Дегтярев. - Я всегда ношу при себе ключи, кошелек, очки, документы.
– Может, ты забыл, где оставил портфель? - осторожно предположила я.
– Никогда ничего не теряю, - отчеканил приятель и стал похож на прежнего Дегтярева. - Я крайне аккуратен и, в отличие от некоторых, не лишаюсь ума при виде тарелки с изображением собачки.
У меня слегка отлегло от души. Слава богу, Александр Михайлович начал нападать, это верный признак хорошего самочувствия.
– Сделай одолжение, посмотри в ванной, - предложил толстяк. - Я всегда, придя с улицы, мою руки, вполне вероятно, что портфель стоит возле раковины.
Но и в крохотном совмещенном санузле не было дорогого изделия из крокодиловой кожи, подаренного полковнику Зайкой на Новый год. Машинально я пробежалась взглядом по шеренге дорогих парфюмерных и косметических средств - сплошь новинки лучших фирм, - затем шагнула в сторону одной из комнат.
– Туда я не заглядывал, - остановил меня Дегтярев.
– Уверен?
– Абсолютно. Сразу прошел на кухню.
– И кто тебе открыл дверь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32