- Только тебя туда не возьмут, - закончила Крюкова.
- Почему? Очередь большая?
- Да нет, он ведомственный.
- И кому принадлежит это райское местечко? Какому заводу или фабрике?
- Администрации президента! - радостно выпалила Крюкова. - Ленкин муж ведь...
Я положила трубку. Чудес не бывает! Зайка, слушавшая разговор, дернула плечиком.
- Все равно, есть хорошие садики!
Всю неделю ваша покорная слуга моталась по городу и сделала неутешительные выводы. Детские муниципальные учреждения выглядят ужасно, меньше двадцати детей на одну воспитательницу не бывает, а те сладкие местечки, где есть пони и бассейны, стоят о-го-го сколько. Впрочем, нет проблем заплатить, у нас есть деньги, но возле ворот этих чудо-садиков плотной кучкой стоят джипы и “Мерседесы”, из которых вылезают родители весьма характерного вида. Папы как один в черных рубашках, обтягивающих мощные плечи, а мамы-блондинки ковыляют на высоченных каблучищах, оставляя за собой приторно-сладкий аромат французской парфюмерии.
Зайке не понравился ни один из предложенных вариантов, и она, заявив:
- Кто ищет, тот всегда найдет, - отбыла на свое телевидение.
А я решила устроить себе отдых и, вместо того чтобы рыскать по районам, приехала в самый центр, загнала “Пежо” в паркинг при подземном магазине, который хозяйственный Лужков воздвиг на Манежной площади, и принялась самозабвенно ходить из магазина в магазин, меряя вещи и нюхая духи. Честно говоря, мне ничего не надо, просто хотелось развлечься.
Часов в пять, обалдев от витрин, я забрела в кафе “Манеръ”, слопала там торт со взбитыми сливками, выпила капуччино и внезапно решила прогуляться по той улице, которая во времена моего детства, юности и большей части зрелости носила имя Герцена. Я давно не хожу пешком, но сентябрьский вечер радовал теплыми лучами заходящего солнца. Очень медленно я дошла до памятника П. И. Чайковскому и села на скамейку. Вокруг роилась толпа: очевидно, в консерватории должен был в ближайшее время начаться концерт. Я не слишком люблю классическую музыку, вернее, плохо понимаю ее, но моя бабушка Афанасия в детстве довольно часто приводила меня сюда. Она считала, что ребенок не должен путать Моцарта с Бетховеном и обязан знать, что Бах писал фуги. Но после ее смерти я ни разу тут не была и, признаюсь, не испытываю никакой потребности посещать просторный зал, украшенный портретами великих композиторов.
Я сидела, наслаждаясь теплым вечером. Оказывается, полно людей, желающих послушать симфоническую музыку. По небольшому пятачку взад-вперед бегало несколько женщин. Они хватали за рукава тех, кто стоял в одиночестве, и с надеждой интересовались:
- Лишнего билетика не найдется? Потом одна меломанка подлетела ко мне:
- Простите...
- Нет, - покачала я головой, - просто сижу и отдыхаю.
Дама бросилась к мужчине, который сидел слева от меня:
- У вас...
- Нет, - резко ответил дядька, - отвяжитесь. Я скосила глаза. Красивый, явно дорогой костюм, похоже, от Хуго Босс, ботинки из кожи кенгуру, неброский галстук, за который отдано долларов двести, зажим с бриллиантовой крошкой, одеколон от Шисейдо, и.., такая грубость.
Но любительница музыки не обиделась, просто отошла. Очевидно, мужику стало неудобно, потому что он буркнул:
- Надоели, ей-богу, десятый человек подскакивает.
Я не поняла, ждет ли он от меня ответа, и собиралась сказать что-то нейтральное, типа: “Ей просто хочется попасть в консерваторию”, но тут у тротуара притормозил шикарный черный лаковый автомобиль. Выскочил шофер и распахнул заднюю дверцу. Показалась стройная нога, обутая в туфельку на бесконечной шпильке, потом из недр “Мерседеса” вынырнула ее хозяйка - молодая дама, одетая в безупречный черный костюм. Светски улыбаясь, она направилась ко мне.
Не секрет, что большинство людей, получив в свое распоряжение деньги, мгновенно начинают одеваться самым диким образом, покупают наряды “от кутюр” и ходят в этих костюмах и платьях на работу или в магазины. Обувь, предназначенную для вечернего выхода, запросто таскают днем и влезают в шубы, подолы которых волочатся за ними, словно шлейфы за особами королевской крови. Я уже молчу о драгоценностях. Бриллиантовые серьги стоимостью в годовой бюджет какой-нибудь африканской страны в ушах дамы, вышедшей в одиннадцать утра погулять со своей собачкой, так же уместны, как унты на пляже, но мало кто об этом знает.
Никогда не забуду, как мы отдыхали в Тунисе и в первый день увидели у бассейна ярко переливающуюся толпу. Золотые цепи, перстни, ожерелья из весьма крупных бриллиантов.
- У вас карнавал? - растерянно спросила Зайка, хватая за рукав пробегавшего мимо официанта. Тот, естественно, принял мою невестку за француженку и зашептал:
- Нет, мадам. Это русские отдыхают, дикие люди, сплошная мафия.
Но дама, шедшая сейчас через крохотную площадь, выглядела безупречно. Элегантный черный костюм, великолепные туфли, чудесно сочетающаяся со всем ансамблем сумочка, небольшая брошь и “естественный” макияж. Либо она пользуется услугами стилиста, либо обладает необыкновенным вкусом. Когда, продолжая мне улыбаться, дама приблизилась почти вплотную, до моего носа долетел изумительный аромат “Миракль” от “Ланком”.
Чем ближе она подходила ко мне, тем лихорадочнее я пыталась вспомнить, откуда знаю эту безупречную красавицу. Вот сейчас она раскроет ротик и прощебечет: “Дашутка, сколько лет, сколько зим!"
И придется, бурно изображая радость от нечаянной встречи, старательно избегать называть ее по имени.
И точно. Дама остановилась у скамьи и нервно воскликнула:
- Стас!
Тут только я поняла, что она улыбалась не мне, а мужику, сидевшему слева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15