До прибытия поезда в Москву оставалось примерно двадцать пять минут. Надо бы выпить чаю.
В конце концов я заплатила бешеные деньги за проезд и имею полное право на сервис. А чаю очень хочется, крепкого с лимоном.
Я заглянула в купе. Елизавета мирно лежала, повернувшись лицом к стенке, похоже, она и не собиралась вставать. Я вошла. Ну куда подевалась проводница? Не успела я об этом подумать, как на пороге возникла группа людей, одетых в форменную одежду: двое мужчин и женщина. Увидев проводницу, я обрадовалась и спросила:
- Можно стакан чая? С лимоном?
Она уставилась на меня и заморгала, а один из мужиков вдруг поинтересовался:
- Вы соседка?
- Чья?
- Вот этой.
- В каком смысле?
Дядька потоптался на месте.
- Вместе ехали?
- Нет, я в Вязьме села, она уже тут была и оказалась очень недовольна моим появлением. Простите, но, кажется, я имею право на чай?
- Люся, - сердито приказал дядька, - отведи эту в служебку и напои!
И тут я по-настоящему возмутилась:
- Еще чего! С какой стати мне пить чай в вашем отсеке? Я купила билет на законных основаниях…
- Девушка, - прервал меня мрачно молчавший до сих пор парень, - вам дадут замечательный чай, а может, хотите кофе? Не тот, что пассажирам предлагают, а наш, Люся сделает, да, Люсенька?
Баба оторопело кивнула и попыталась ответить, но из ее рта вырвался звук, напоминающий кваканье молодой лягушки, подзывающей самца.
- У Люси и сливочки есть к кофейку, вкусные очень, жирные, и булочки с маком. Вы идите в служебку, - продолжал соблазнять меня парень.
А что? Выпить кофе совсем неплохо, тем более после почти бессонной ночи. Я решила было пройти вперед, но тут увидела, что на лице более старшего мужчины мелькнуло странное выражение, смесь облегчения с испугом, и моментально остановилась.
Минуточку, с какой это стати сюда заявились трое проводников, один из которых бригадир поезда?
Я узнала его, он несколько часов назад пытался усовестить скандальную Елизавету. И почему меня столь упорно приглашают на территорию, которая не предназначена для пассажиров? Отчего вдруг решили угостить «своим» кофе, а не растворимой бурдой? Рассчитывают на чаевые? Но я не похожа на «новую русскую».
Внезапно я почувствовала страх. А вдруг это бандиты? Переоделись в форму и теперь заманивают меня в укромное место…
- Никуда не пойду, - сурово заявила я, ринулась в купе и села на свою полку, - хоть убейте. Вернее, убивать меня нельзя. Вас тут же поймают! Имейте в виду, мой муж, Олег Куприн, является майором милиции. Он сейчас стоит на перроне, с цветами, ждет жену, я ему звонила и сообщила номер вагона и место. Представляете, что он предпримет, обнаружив мое отсутствие?
Сами понимаете, что я наврала с три короба.
Олег никогда не станет маячить на перроне с букетом, ему и в голову не придет купить розы. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы он кинулся за цветами. Естественно, никаких телеграмм я не отправляла…
- Ваш муж служит в милиции? - заинтересовался вдруг бригадир.
- Да, он занимается особо важными преступлениями, убийствами например.
Неожиданно проводница опять завопила, как трехлетний ребенок, у которого отняли конфету, а потом побежала по коридору.
- Ну раз у вас супруг милиционер, - вздохнул парень, - тогда.., в общем.., ваша соседка умерла.
Пройдите в служебное купе. Вам придется задержаться после прибытия поезда, так как вы являетесь свидетелем.
- Ч-чего? - прозаикалась я.
- Всего, - ответил юноша.
- Но она просто спала! Как - умерла? Вы шутите? Ну-ка, потрясите ее за плечо!
- Пройдите к проводнику, - устало сказал бригадир.
Боже, какой ужас! Умерла?! О нет. Бедная женщина, такая молодая, дочка совсем крошка! А муж?
Он знает? Вроде он едет в соседнем купе. Как его зовут… Роман!
- Пойдемте, - потянул меня бригадир.
Я послушно двинулась за ним.
- Зонтик забыли, - заботливо напомнил молодой человек.
- Это не мой, - прошептала я.
- А кофточка голубенькая ваша?
- Да, - обалдело выдавила я.
- А белая сумочка и книга «Смерть в водовороте»?
- Да.
- Браслетик серебряный, часики?
- Да.
- Сейчас все в сумочку засуну, - засуетился молодой проводник, - и принесу, вы пока с Ильей Сергеевичем, с нашим бригадиром, ступайте.
Плохо понимая, что к чему, я добрела до служебного купе, где мне налили стакан замечательного, не растворимого кофе, наплескали туда сливок и дали булочку с маком.
- Вы ешьте, - улыбнулся бригадир.
- Отчего она умерла? - прошептала я, глядя на булку.
- Ну.., кто ж так скажет, - вздохнул Илья Сергеевич, - может, сердце больное.., пейте кофеек, он вкусный.
Тут поезд дернулся и остановился. В купе заглянул молодой проводник и поставил на полку мою сумку.
- Не волнуйтесь, - сказал он, - там все внутри, и кофточка, и книга.
- Спасибо.
- Милиция уже тут, долго не задержитесь, - подхватил Илья Сергеевич, - хотите, пойду вашего мужа позову, он с коллегами живо разберется.
Я быстро засунула в рот булку и сделала вид, что поглощена едой, но бригадир все понял. Усмехнувшись, он ушел.
Милиция не заставила себя ждать. Слегка заспанный сержант повел меня куда-то в глубь вокзала, путь наш лежал по длинным, изгибающимся коридорам, и на пятом повороте я перестала запоминать дорогу.
Затем пришлось сидеть у обшарпанной двери, тихо закипая от злости. Когда я дошла почти до изнеможения, ерзая на жестком деревянном сиденье, появился кабанообразный капитан, лысый, потный, в мятой рубашке и таких же брюках.
- Входите, - мрачно предложил он, впуская меня в кабинет, больше похожий на клетку для хомячка, чем на служебное помещение.
Хотя это я зря. Ни один уважающий себя хомяк не станет проживать в пеналообразном помещении со стенами, выкрашенными темно-синей краской, и окнами, покрытыми слоем грязи толщиной более сантиметра, который имеет обыкновение отваливаться без помощи уборщицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15