- Ничего, до ночи далеко.
Продолжая мило беседовать, мы шли по едва заметной тропинке вперед. Внезапно Миша, занудно повторявший: «Дай стольник», - выкрикнул:
- Ну, падла! Поймаю, руки откручу и башку поотшибаю!
- Ты это кому грозишь? - вышла я из себя. - Совсем обнаглел! Ступай в свой овраг и спи в помойке. Нечего за мной плестись. Теперь точно тебе ничего не отломится. А если еще раз меня испугать решишь, в милиции окажешься.
- Ничего я не грозил, - пояснил Миша, - во, видишь, камень валяется? В бумагу завернутый?
Мои глаза пошарили по дорожке. Действительно, на утрамбованной траве лежало нечто похожее на комок смятой газеты.
- Хорошо, что промахнулся, - вздохнул Миша, - а в прошлый раз я шел тут, так мне булыжник в живот угодил, чуть не убил! Такой синяк остался. Ну, Федька, гад! И чего я ему сделал? Мы небось год не разговаривали!
- Ты о чем?
Миша ткнул пальцем вбок.
- Видишь?
- Что?
- Ну вон там изба стоит?
Я повернула голову влево и увидела небольшой сарайчик зеленого цвета.
- Там Федька живет, - пояснил Миша, - бирюк он, всех людей ненавидит, ни с кем знаться не желает, поэтому и поселился здесь. Вот по этой тропинке мы за водой ходим. Я, тетя Клава из двадцатого дома, Верка… Тут быстрее получается. А Федьке не нравится, что мимо него шастают, он дорожку своей территорией считает, вот камнями швыряться стал, чтобы нас отвадить. Хорошо хоть в голову не попал, урод.
Пойти бы ему морду начистить, да только страшно!
Федька ведь и отомстить может.
Пока он возмущался, я разглядывала комок газеты. Интересно, зачем этот Федя заворачивает камни в бумагу? Вот уж странно! Однако он эстет! Впрочем, может, никаких булыжников и нет?
Не в силах сдержать любопытство, я нагнулась и подняла «метательный снаряд». Он оказался не слишком тяжелым. Самый обычный клубень картофеля, обернутый в обрывок популярного издания. Я расправила неровно оторванный кусок бумаги и увидела на полях криво сделанную надпись: «Помогите, убивают, Мила».
Глава 3
Ведро на крышу мы с Томочкой втаскивать не стали. Оставили баклажку стоять у крыльца и решили просто брать оттуда нужное количество воды черпаком. Но вскоре эта проблема отошла на второй план, потому что появилась новая забота.
- Послушай, - протянула Тамарочка, - где тут туалет?
Я пожала плечами:
- Думаю, около ванной.
- Да? Его там нет.
- Совсем?
- Абсолютно. Во всем доме нет ничего похожего на унитаз.
- Ты уверена?
- Стопроцентно, - кивнула Томулька, - я осмотрела каждый закуток. Вчера мы бегали в лесок.
Теперь пойду изучать огород. Ох, чует мое сердце, канализации здесь тоже нет. Да и откуда бы ей быть, если нет воды. Небось у забора стоит деревянная будка.
С этими словами Томочка пошла на улицу. Я же села на террасе, вытащила из кармана обрывок газеты и опять прочитала фразу: «Помогите, убивают. Мила». Может, это шутка местной детворы? Или чей-то крик о помощи?
Я высунулась в окно, увидела на другом участке ярко-красное пятно и крикнула:
- Лена!
Соседка выпрямилась.
- Чего?
- У вас в деревне есть женщина по имени Мила?
Лена вытерла рукой лоб.
- Из наших нет, может, дачница какая.
- Их тут много?
- Дачниц? А в каждом доме, где и по две, три семьи живут, у нас лето зиму кормит, который год на огороде ничего не родится, то дождь ливнем льет, все на грядках погниет, то солнце палит, овощи от жары дохнут, а дачник от погоды не зависит. Зачем тебе Мила? Фамилия у нее какая?
- Скажи, - я проигнорировала вопрос, - а Федор женат?
- Который?
- Ну тот, что на отшибе живет, у оврага.
- Бирюк?
- Да.
- Кто ж за такого замуж пойдет? - пожала плечами Лена. - Был, наверное, приличный человек, а стал вон чем. Я года два его не встречала, даже зимой.
- При чем тут зима? - удивилась я.
Лена подошла к забору и, опершись на него, стала вводить меня в курс дела.
Деревня Пырловка расположена в двух шагах от Москвы, электричка от столицы со всеми остановками докатывает сюда быстро. Но стоит человеку выйти на станции, пересечь небольшой лесок и увидеть указатель «Пырловка», как он попадает в глухую провинцию. Пырловка живет как при царе Горохе. Нет, я не хочу сказать, что аборигены тут совсем лишены благ цивилизации, но воды и канализации нет, телефон есть лишь на почте, газеты привозят один раз в три дня. В избах имеются телевизоры, но при малейших дуновениях ветра электричество вырубается, и голубые экраны меркнут. Местные дети ходят в школу за пять километров, их отцы и матери ездят на работу в Москву, маленькая птицефабрика, где когда-то трудились все пырловцы, давно умерла, не вынеся конкуренции. Сами понимаете, что сейчас из деревни бегут все, кому не лень. Многие пырловцы подались в последнее время кто куда.
Летом же здесь кипит жизнь. Сюда возвращаются те, кто теперь имеет квартиры в Москве. Люди используют родительские дома в деревне как дачи. И еще все пускают дачников, поставили для этого сарайчики на огородах, обставили немудреной мебелью и сдают малоимущим людям, которым надо вывезти на лето детей из города.
Когда по Пырловке пару лет назад пролетел слух, что теперь у оврага, в долине, постоянно будет жить молодой мужчина, да еще врач по профессии, местное население чрезвычайно оживилось. Ведь «Скорую» тут не дозваться. Сначала надо бежать на почту, мобильников в деревне раз, два и обчелся, потом ждать машину с красным крестом почти сутки. А теперь у них появится свой врач!
Но напрасно пырловцы строили радужные планы.
В самую первую зиму, когда Федор обосновался в деревне, к нему прибежала Саня Макашова и, запыхавшись, проорала:
- Дяденька, бегите скорее к нам.
- С какой стати? - спокойно спросил врач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15