- И вот теперь, - безнадежно говорила Лариска, - мы уже почти месяц ищем. Как в сказке: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, незнаю что».
Стало понятно, почему в доме такой кавардак и зачем распороли подушки. Самое ужасное, что Владимир Сигизмундович, мерзкий шутник, позапихивал везде разнообразные подделки. Петька нашел «изумрудное» ожерелье из бутылочных осколков, Анна обнаружила в потайном ящике буфета гигантский рубин, оказавшийся при более детальном рассмотрении тоже стекляшкой, только красного цвета. Наконец нынче утром Лариска вытрясла из матрасика, на котором спит кошка, «жемчуг».
- Нить оказалась такой длинной, - жаловалась Люлю, - я тянула и тянула ее, как фокусница. Ну, думаю, нашла. А на самом конце висит мерзкая записка. Боже, как я его ненавижу. Уверена, Фрида знает, где запрятано богатство. Поэтому, глядя на поиски, противненько ухмыляется. У нас сейчас как раз трудный период. Дела в питомниках идут не блестяще, и солидное денежное вливание здорово помогло бы. К тому же я опасаюсь, что сокровище найдут чужие - Кирилл, Диана или профессор этот.
- Выгони всех и ищи спокойно.
- Так не уезжают, - всплеснула руками Люлю. - Петька, когда Вольдемар был жив, раз в году максимум на два дня заявлялся. Они друг друга терпеть не могли. А как только про сокровище узнали, их с места не сдвинешь. Уже целый месяц живут. Днем помогают искать с милой улыбкой. А ночью, слышу, ищут тайком.
- Может, уже нашли? - спросила я.
- Нет, - возразила Лариска, - тут же бы убрались. Главное, не знаю, что это: брильянты, изумруды, рубины?
- А почему это должны быть обязательно камни?
- А что еще? Кружева?
- Зачем! Золотые монеты, ценные бумаги, купчие на землю, да мало ли что.
- Нет, помню, Владимир Сигизмундович иногда намекал, что владеет сокровищем Войцеховских, уцелевшим и невероятно ценным. Конечно, камни.
Я подошла к столу и налила остывший кофе. Ну и дела. В большом доме куча комнат: пять спален для гостей, две детские, столовая, гостиная, кабинет Степы, будуар Люлю, большое, почти сорокаметровое помещение, где жила Фрида, прибавьте сюда несколько ванных и туалетов, кухню, кладовую, бельевую, прачечную! А еще примыкающее здание небольшого питомника на двадцать наиболее элитных собак!
- Мог он спрятать вещи в питомнике или во дворе?
Люлю отрицательно помотала головой:
- Нет, в завещании четко сказано - сокровище в доме. Здесь и только здесь. Послышались шаги. В столовую упругим шагом молодой женщины вошла Лена. Я с завистью посмотрела на нее. Люди, бодро вскакивающие рано утром с кровати без малейшего признака сонливости, всегда вызывали у меня чувство черной зависти. Сама-то не способна проснуться до обеда и хожу до двенадцати, как сонная муха.
Лена выглядела бодрой и свежей.
- Доброе утро, Ларочка, - радостно прощебетала девушка и ухватила чайник. Пощупала эмалированные бока и капризно протянула:
- Остыл.
Потом оглядела его и со вздохом произнесла:
- Лариса, почему не выбросишь чудовище?
Я уставилась на чайник. На красивом столе, заставленном дорогой посудой, он смотрелся странно - уродливый, с облупившейся эмалью и пятнами ржавчины. К тому же ужасно тяжелый.
Люлю улыбнулась:
- Держим монстра из-за Фриды. Она сожгла кучу чайников. Вечером едет сама на кухню и ставит воду, потом, конечно, забывает.
- Купите со свистком, - посоветовала я.
- Покупали, - отмахнулась Лариска, - пока Фрида на кресле в кухню прирулит, чайник свисток выплевывает. Старуха едет себе по коридорам, свист - раз и прекратился. Она тут же забывает, куда ехала.
- Надо приобрести электрический, сам отключается, - предложила Лена, густо намазывая кусок батона шоколадной пастой.
- Пройденный этап, - захихикала Люлю, - Фрида с ним в пять минут расправилась. Мы тоже со Степкой думали, что электрический сам отключится. Купили, торжественно на кухне установили. Ну, как думаете, что было дальше? .
- Что? - спросила Лена.
- Фрида налила воды и поставила его на газ.
Мы оглушительно захохотали.
- Приятно, когда у людей с утра лучезарное настроение, - входя, сказал Кирилл.
Рядом с ним молчаливой тенью двигалась бледная, невзрачная Диана. Удивительная женщина, со вчерашнего вечера я ни разу не слышала ее голоса. Может, немая? Супруга доктора тихо села за стол и, не обращая внимания на собравшихся, принялась открывать банку с паштетом.
Через несколько минут спустились дети, Степан и Петр. Последним вошел Серж. Профессор выглядел помятым и невыспавшимся.
- Дорогая, - сказал Степа, - попроси подогреть воду, чайник остыл. Ты, кажется, чем-то расстроена?
Жена молча протянула бусы. Муж взял сверкающие перламутровые горошины, прочитал записку и вздохнул:
- По-моему, он нас ненавидел.
- Что вы такое сделали? - поинтересовался Серж.
Степа замялся:
- Иногда спорили с ним, в основном по вопросам собаководства. Отец был хороший ветеринар, но привык действовать по старинке. Совершенно не признавал антибиотиков, лечил животных какими-то притираниями. Кесарево сечение не разрешал делать, мрак! Конечно, мы ругались!
За дверью раздался жуткий скрип, и в столовую вкатилась Фрида.
- Нечего делать из отца идиота, - вступила она с порога в бой. Я удивилась, как глуховатая женщина ухитрилась за дверью услышать наш разговор.
- Вольдемар великолепно понимал животных, - продолжала старуха, - а старые методы, как правило, лучше новомодных. И, говоря откровенно, разозлился он не из-за того, что вы спорили, а потому, что твоя жена пыталась отравить его стрихнином.
И она гневно ткнула тоненьким, похожим на карандаш пальцем в побледневшую Люлю.
- Мама, - возмутился Степа, - думай, что говоришь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17