- Спасибо тебе, - с чувством произнес Сережка.
- Да ладно, - отмахнулся Володя, - чего уж там. Через день дежурю. Приходите в приемное отделение, ежели что. Вот еще. Тут санитарки берут пятьдесят рублей в смену, больше не давайте, нечего баловать.
- А зачем им платить? - удивился Кирюшка.
- Эх, молодо-зелено, - вздохнул парень и ушел.
Мы сбегали к санитарке, взяли пару одеял, лишнюю подушку и, пообещав Юлечке завтра с утра явиться со всем необходимым, пошли на выход.
В коридоре у стен стояло несколько кроватей. На одной безостановочно стонала старушка.
- Прикройте одеялом…
Сережка накинул на нее кусок застиранной байки.
- Дай бог тебе здоровья, деточка, - прошептала бабушка и пожаловалась:
- Больно мне, ох, тяжко.
- Сейчас сестру позову, - пообещал Сережка. На посту хорошенькая девчонка читала книжку.
- Там женщине в коридоре плохо, - сказал Сергей.
- Угу, - кивнула девчонка.
- Подойди к ней!
- Обязательно, - заверила медсестра, не поднимая глаз.
Мы дошли до выхода и обернулись. Девушка как ни в чем не бывало Продолжала наслаждаться романом.
- Интересно, а если у человека нет денег? - спросил Сеня. - Тогда как?
- Тогда никак, - вздохнула я.
Глава 2
Утром я, Сережка и Катя стояли в отделении у двери с табличкой “Ординаторская”. Кирюшка, несмотря на яростное сопротивление, отправился в школу.
- Неудачно пришли, - вздохнула Катя, - небось все на операции.
Но тут дверь распахнулась, и выглянул молодой мужчина с приятным добрым лицом.
- Вы ко мне?
- Нам нужен доктор Коза, - сказала я.
- Слушаю вас. Коза Станислав Федорович.
- Очень приятно, коллега, - прощебетала Катюша и вытащила визитную карточку.
- Хирург высшей категории, заведующая отделением, кандидат медицинских наук Романова Екатерина Андреевна, - прочитал Коза и, окинув взглядом Катюшины сорок пять килограммов, недоверчиво спросил:
- Это вы?
- Да, - расцвела ему навстречу Катерина, привыкшая, что больные считают ее медсестрой, - я. А это - Романова Евлампия Андреевна.
Я постаралась улыбнуться как можно приветливее. Надо понравиться этому Козе, все-таки лечащий врач Юленьки.
- Ага, - кивнул хирург, - сестры, понятно. Пока они с Катей болтали на своем птичьем языке, обсуждая состояние здоровья Юли, я молча глядела в окно. Вслушиваться не имеет смысла, все равно я не понимаю ни слова. Но Коза ошибся - мы не сестры, просто однофамилицы и почти тезки. Но даже самые близкие родственники не связаны друг с другом так же крепко, как я и Катюша.
* * *
Мне всегда хотелось иметь брата или сестру, но судьба распорядилась по-иному - я оказалась единственным ребенком у родителей. И отец, и мать полагали, что умрут бездетными, но тут господь явил чудо, и у них родилась дочь. Назвали девочку в честь бабки - Ефросинья.
Мало кого в детстве обожали так, как меня. Мамочка - оперная певица и папа - доктор наук, профессор математики сделали все, чтобы дочурка росла счастливой. Меня никогда не ругали за постоянные тройки, тщательно следили за здоровьем, отдали в музыкальную школу по классу арфы, потом в консерваторию.
Даже после смерти папы ничего не изменилось. Мамочка твердой рукой вела меня по жизни, решая сама все назревающие вопросы. Иметь собственное мнение мне не разрешалось.
Я росла тихим, болезненным ребенком и в школу ходила нерегулярно - неделю на уроках, месяц в кровати. Подруг у меня никогда не было, самым близким человеком оставалась мама. Я привыкла выкладывать ей все свои беды и горести. Выслушав меня, мамочка нежно целовала и бормотала:
- Ничего, Фросенька, утро вечера мудреней, не расстраивайся.
Наутро и впрямь получалось, что проблема не стоит выеденного яйца.
Так я и жила, словно хрустальная фигурка, уложенная в бархатную коробочку и укутанная для надежности ватой. Впрочем, жизнь без проблем была мне по душе. Единственная неприятность - арфа. После окончания консерватории я начала выступать в концертах, страшно тяготясь ролью арфистки. Но мамочка, мечтавшая увидеть дочь на сцене, была совершенно счастлива, и я не могла ее разочаровать.
Постепенно мой возраст приблизился к тридцати годам, и мама решила выдать свое сокровище замуж. Нашелся славный жених - Михаил Громов. Кандидат подходил по всем статьям: хорош собой, отлично воспитан, богат, да еще и круглая сирота. Существовало только одно “но”. Михаил оказался моложе меня на целых шесть лет. Однако это обстоятельство посчитали незначительным и сыграли шумную свадьбу.
Через месяц после праздника с чувством выполненного долга умерла мамочка. Но моя жизнь не изменилась. Теперь обо мне заботился муж. Сначала он предложил мне бросить работу, потом нанял домработницу… Стоило мне чихнуть, как Михаил появлялся с медсестрой… Но, несмотря на такую заботу и регулярный прием витаминных и иммунных препаратов, я болела постоянно. Плохое здоровье не позволяло мне часто выходить из дома, и дни мои протекали однообразно. В основном я валялась на диване с горой детективов. Литература на криминальную тему оказалась единственной отдушиной, и я “проглатывала” все, что лежало на лотках и прилавках. Иногда в голову закрадывалась мысль о самоубийстве. Казалось, жить мне незачем, да и не для кого. Детей не было, а муж, несмотря на патологическую заботливость, вызывал во мне глухое раздражение. Стоило ему перешагнуть порог квартиры, как у меня начиналась мигрень. Скорей всего, я бы тихо скончалась от тоски и скуки, но вдруг плавное течение жизни нарушилось.
Однажды незнакомая черноволосая девушка принесла мне видеокассету с запиской: “Ефросинья, смотри одна”. Не знаю, почему я послушалась и, открыв рот, следила за страстной постельной сценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15