Директор казался таким всемогущим, всесильным. Раиса вытащила из сумки шкалик, плеснула в стакан, ловко опрокинула содержимое в рот и с чувством произнесла:
- Хватает, зараза, прямо горло обожгло. А он заявил, что сообщит по моему месту работы о том, что я не умею воспитывать ребенка в духе социалистических идеалов.
- А ты?
- А я, - хмыкнула Раиса и снова наполнила стакан, - а я ответила, звони куда хочешь, хрен моржовый, на мое место никто не зарится. Мало охотников-то с тряпкой по подъездам бегать да лестницы тереть. А девочку мою более не трожь, не то я тоже найду куда пойти и сказать, что ты моево ребенка обучить как следовает не смог! Какой с меня спрос? Три класса всего и закончила, ничего не знаю, это вы ее до ума довести взялися. Так-то!
Я сидела с раскрытым ртом, восхищаясь мачехой. Та спокойно допила бутылку, плохо слушающимися руками вытащила из сумки красный галстук, мятый, словно его жевала корова, и заплетающимся языком произнесла:
- Накось, завтрева повяжи на шею и ступай спокойно в школу, пионерка ты теперича, выросла совсем.
Затем она пошатнулась и рухнула на диван. Я притащила подушки, подсунула их под голову Раисы и накинула на оглушительно храпящую бабу одеяло. Мне частенько доставались от мачехи тычки и затрещины, но она меня любила.
Гадкую привычку смеяться во время самых торжественных церемоний я искоренить не сумела. Последний раз идиотски хихикала в тот момент, когда Олег старательно натягивал мне на палец обручальное кольцо. Поэтому сейчас, сидя на корточках возле лежащего в луже крови мужика, мне совсем не хотелось произносить какие-нибудь клятвы. Но несчастный очень нервничал и настаивал:
- Поклянись! Ну, Вилка!
- Чтоб мне сдохнуть, - осторожно произнесла я.
- Не говори Ритке, это она…
- Никогда, - спокойно пообещала я, совершенно не зная, кто он и кто такая Рита.
- Вообще никому, - затухающим голосом бормотал бедняга, - ментам ни-ни, отнеси. Вилка, Христом-богом прошу, иначе мне плохо будет!
На мой взгляд, ему уже было достаточно нехорошо, просто хуже некуда.
- Отнеси…
- Хорошо, хорошо, не переживай.
- Не забудь…
- Все будет в порядке.
- Ритке…
- Ничего не скажу, пусть она меня режет!
- Менты… Ментам не надо…
- Ни за что, - соглашалась я. Несчастный закрыл глаза и захрипел.
- Эй, эй, - испугалась я, - погоди, поговори еще!
Но парню стало совсем невмоготу, и тут разом прибыли “Скорая помощь” и милиция. Избитого, чуть живого, несчастного увезли в больницу. Один из ребяток в форме начал опрос свидетельницы, то бишь меня. Сержант, поминутно зевая, записал мои паспортные данные, потом молча выслушал рассказ о подсмотренной драке и без всякого энтузиазма спросил:
- Значит, личности потерпевшего не знаете?
- Нет.
- Ага, - кивнул парень, потом вытащил бордовую книжечку и сообщил:
- А ведь он с вами в одном доме прописан.
Я слегка удивилась, в башне, правда, много квартир, но лица соседей примелькались.
- Радько Георгий Андреевич, - продолжил тем временем сержант, - женат на Маргарите Сергеевне…
- Жора! - закричала я.
- Так вы знаете потерпевшего?
- Конечно, очень хорошо, его квартира над нами. И с ним знакома, и с Ритой…
- Ага, а говорили, что никогда не встречались.
- Я не поняла, что это он, лицо сильно изуродовано, то-то он меня по имени позвал…
- И что сказал? - быстро отреагировал парень.
Я прикусила язык и пожала плечами.
- Ничего особенного, просто шептал: “Вилка, Вилка”. Меня так друзья зовут. Вот оно как, он меня узнал, а я его нет.
- Ну у вас-то на лице никаких изменений не случилось, - резонно заметил паренек и зевнул вновь. Ему явно хотелось спать, и не было совершенно никакого желания вешать на родное отделение очередной “висяк”. А дело об избиении человека, да еще ночью, бомжами мигом попадает в разряд нераскрываемых и портит всю статистику. На пухлогубом лице сержанта явственно читался не высказанный вслух упрек. Ну какого черта эта тетка не спит по ночам, а смотрит в окно? Подрались мужики спокойно и разошлись, ан нет, теперь придется начинать следствие, а все из-за глупой бабы, на которую некстати напала бессонница.
- Вы, гражданка, - сурово велел юноша, - ступайте себе спокойно по месту прописки. Вам позвонят, когда надо будет!
Бело-синий “газик”, дребезжа всеми внутренностями и одышливо кашляя, поехал в сторону проспекта. Я побрела домой. Бедный Жорка, за что его так? Неужели из-за этой дискеты? Интересно, какая на ней содержится информация? Отчего Жора нес ее не в сумке, а в потайном, хитро расположенном кармане? Я доехала до своей квартиры, потом, подумав секунду, поднялась на этаж выше. Надо сказать Ритке, что Жора отправлен в больницу.
Глава 2
Не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась, и мне в лицо выплеснулась холодная жидкость. От неожиданности я чуть не упала, но потом, встряхнувшись, словно собака после дождя, сказала:
- Ты чего, Ритка, белены объелась?
Соседка поставила на пол ведро и запричитала:
- Ой, Вилка, прости бога ради, думала мой кобель домой вернулся, чтоб ему ни дна, ни покрышки, гад ползучий, все по бабам шляется.
Вставить хотя бы слово в поток, который выливался изо рта Ритки, было невозможно, и пришлось дать ей возможность выпустить первый пар.
- Вечно брешет, что у него клиенты, - тарахтела Рита, - утром дрыхнет до полудня, потом, как старая бабка, телик глядит, а после четырех подхватится и уносится. А домой, спасибо, если к трем ночи придет. Ну какие такие клиенты?
- Действительно, - вклинилась я в ее речь, воспользовавшись тем, что Ритка на секунду остановилась, чтобы набрать полную грудь воздуха для нового раунда, - и в самом деле, при чем тут какие-то клиенты, он же у тебя в архиве работает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14