Ему вдруг захотелось убить хафлинга и срезать с него драгоценным кинжалом весь жир слой за слоем. Но вместо этого он наклонился к замку, бесцеремонно повертел его, проверяя, нет ли каких хитростей, и потянулся за маленькой отмычкой.— Не надо, — раздался у него за спиной высокий голос. Но убийца почувствовал чье-то присутствие еще прежде, чем прозвучали слова. Он развернулся, готовый метнуть зажатый в руке кинжал. Женщина-хафлинг, одетая в тонкую рубашку и брюки, с густыми вьющимися темными волосами и громадными карими глазами, стояла в дверях, подняв ладони и всем своим видом выражая миролюбие.— Это будет плохо и для меня, и для тебя, — с легкой усмешкой договорила она.— Не убивай ее, — взмолился Дондон, пытаясь схватить Энтрери за руку, однако промахнулся и упал на спину, хватая ртом воздух.Энтрери, от которого ничто не ускользало, заметил, что обе женщины, прислуживавшие хафлингу, тайком потянулись одна к карману, другая к роскошным, по пояс, волосам, видимо, за оружием. Тогда он понял, что вновь пришедшая женщина была здесь главной.— Двавел Тиггервиллис, к твоим услугам, — сказала она с изящным поклоном. — Услугам, но не прихотям, — с улыбкой уточнила она.— Тиггервиллис? — негромко повторил Энтрери, оглядываясь на Дондона.— Двоюродная сестра, — отозвался жирный хафлинг. — Самая влиятельная из хафлингов города и новая владелица «Медного муравья».Убийца оглянулся на женщину, стоявшую совершенно непринужденно, руки в карманах.— Ты, конечно, понимаешь, что я пришла сюда не одна, раз уж мне предстояло встретиться с человеком вроде Артемиса Энтрери, — сказала Двавел.Представив, сколько хафлингов сейчас тайно следят за ним в этой комнате, Энтрери усмехнулся. Все происходящее было жалкой пародией на подобную ситуацию в покоях темного эльфа Джарлакса, наемника в Мензоберранзане. Когда Энтрери случалось бывать у Джарлакса, всегда заботившегося о надежной защите, он ясно понимал, что его настигнет мгновенная смерть, стоит сделать неверное движение и если у Джарлакса или кого-то из его подчиненных возникнет хотя бы малейшее подозрение в том, что у него что-то на уме. Невозможно было представить, чтобы у Двавел Тиггервиллис или любого другого хафлинга могли быть такие же вышколенные стражи. Но все же он пришел сюда с миром, хотя та часть его существа, что была воином, восприняла слова женщины как вызов.Поэтому он просто ответил:— Конечно.— Несколько человек с пращами сейчас следят за тобой, — продолжала она. — А в пращах разрывные снаряды. И болезненно, и сокрушительно.— Очень изобретательно, — похвалил убийца.— Только так и можно выжить, — ответила Двавел. — Только будучи изобретательными, осведомленными и надлежащим образом подготовленными.Молниеносным движением — у Джарлакса его бы уже убили за это — Энтрери перебросил кинжал в другую руку и сунул в ножны, потом выпрямился и отвесил Двавел глубокий почтительный поклон.— Половина детей Калимпорта слушается Двавел, — сообщил Дондон. — Другая половина — вовсе не дети, — подмигнув, добавил он. — Но и они слушаются Двавел.— И конечно, все они следили за Артемисом Энтрери с того самого мгновения, как он вступил в город, — добавила она.— Очень рад, что моя слава бежит впереди меня, — важно произнес Энтрери.— До недавнего времени мы не знали, кто ты, — ответила Двавел, чтобы осадить его, хотя он совершенно не был подвержен самомнению.— И каким образом тебе это стало известно? — поторопил ее Энтрери.Двавел чуть смешалась, поскольку, если бы она ему ответила, выдала бы сведения, которые намеревалась удержать при себе.— А с какой стати ты решил, что я тебе отвечу? — сказала она, несколько раздосадованная. — К тому же у меня нет причин помогать человеку, сместившему Реджиса с места главы гильдии паши Пуука. Реджис обрел тогда такое положение, что мог помочь всем хафлингам Калимпорта.Энтрери нечего было сказать, и он промолчал.— Тем не менее нам нужно переговорить, — закончила Двавел, повернулась и указала на дверь.Энтрери оглянулся на Дондона.— Пусть остается со своими радостями, — сказала Двавел. — Ты хотел его освободить, но уверяю тебя, он вовсе не хочет уходить отсюда. Здесь прекрасная еда и хорошая компания.Энтрери с отвращением взглянул на разнообразные пироги и сласти, на с трудом перекатывавшегося по ложу Дондона, на обеих женщин.— Он не слишком привередлив, — со смехом заявила одна из них.— Ему бы только преклонить сонную голову на чьи-нибудь теплые колени, — добавила другая, и обе захихикали.— У меня есть все, что душе угодно, — подтвердил и Дондон.Энтрери только покачал головой и вышел вместе с Двавел, проследовав за ней в ее комнату, охранявшуюся, без сомнения, гораздо лучше и находившуюся в глубинах «Медного муравья». Женщина опустилась в низкое мягкое кресло и показала убийце на другое. Энтрери было очень неудобно в маленьком креслице, не рассчитанном на таких рослых посетителей, его коленки оказались почти у самого носа.— У меня в основном бывают хафлинга, — извиняясь, сказала Двавел. — Мы редко допускаем сюда чужаков.Очевидно, она думала — Энтрери скажет, что очень польщен, но он промолчал, продолжая укоризненно глядеть на нее.— Мы держим его здесь для его же блага, — прямо заявила Двавел.— Дондон когда-то был одним из самых уважаемых воров Калимпорта, — парировал Энтрери.— Когда-то, — подчеркнула она. — Вскоре после твоего ухода он прогневил одного пашу, обладавшего очень большой властью. По счастью, тот был моим другом, и я умолила его пощадить Лондона. Мы пришли к соглашению, что Дондон никогда не покажется в городе ни под каким видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103