Ему это было неважно. Другич довел «хонду» до ресторана, дождался, когда водитель и еще один тип сделают заказ, вылез из машины и пересел в «хонду».
Что общего между Стеваном Другичем и электронным сторожем в подземном гараже концерна «Роботроникс»? Им обоим нет дела, кто управляет машиной, лишь бы она имела соответствующий допуск. Другич остановил «хонду» на прямоугольнике с номером 134. Это было ее постоянное место парковки, о чем Другич узнал из карточки, прикрепленной к лобовому стеклу. Когда спустя три часа «хонду» найдут на ее обычном месте, начальник господина Уайли, уже извещенный о том, что у его подчиненного угнали машину, посоветует ему обратиться к врачу по поводу провалов в памяти.
Из гаража Другич проник в вестибюль, оттуда прошел в лифтовый холл и поднялся на двадцать второй этаж. Не знаю, то ли он действительно сумел правильно выбрать время, то ли ему просто повезло, но все служащие, способные преградить путь к президенту «Роботроникса», были на ланче. Юная девица за шестиметровой стойкой из голубого мрамора умела нажимать кнопку вызова охраны, но не более того. К тому времени, как она попала в нее пальцем (сломав два ногтя — один о кнопку, другой случайно), Другич уже находился в кабинете президента и протягивал ему визитную карточку частного детектива, придуманную и отпечатанную накануне.
Сцену знакомства я опущу, так как сведения о ней не вызывают у меня доверия. Другич, например, уверяет, что президент сдался быстрее, чем замок «хонды», и что стоило бы ему только захотеть, как тот, в костюме Человека с Гвоздем, отправился бы обшаривать все калифорнийские ломбарды, после чего, при условии, что президент вернется живым, мы бы занялись импортом золотых часов на Фаон. Охранник же Хорн считает, напротив, что только доброта его босса помешала ему свернуть Другичу шею. Хорну я доверяю не больше, чем Другичу, потому что журнал «Форбс», перечисляя всевозможные достоинства президента «Роботроникса», ни словом не обмолвился о его доброте, зато особо подчеркнул силу воли, что, в свою очередь, противоречит рассказу Другича.
Как бы то ни было, но президент согласился уделить Другичу десять минут для разговора с глазу на глаз, — такое условие поставил бывший детектив.
Заметив, что в десять минут они не уложатся, Другич показал Гарри Чандлеру (так звали президента) две газетные заметки. В одной речь шла об убийстве в кафе «Дорида», в другой — об убийстве в мастерской на Фаоне. Чандлер просмотрел их по диагонали и сказал, что не понимает, как это может его касаться.
— На ваше счастье, — с покровительственной интонацией ответил Другич, — из них действительно не следует, что концерн, который вы возглавляете, имеет отношение к этим убийствам. В противном случае, на моем месте сидел бы сейчас какой-нибудь высокий чин из бюро расследований. Кроме него к вам бы нагрянули господа из комиссии по защите прав потребителей и еще человек сто адвокатов с исками от ваших покупателей. Ваш кабинет, такой огромный, и тот не сумел бы вместить всех, кто захотел бы обсудить с вами эти убийства.
По настоящему Чандлер занервничал только при слове «адвокаты». Президент прикидывал, сколько они готовы заплатить — неважно за что, важна сумма, которую они могут позволить себе кинуть в пасть этим хищникам. Однако он ничем не выдал волнения.
— Восемь минут, — постукивая по наручным часам, вымолвил он.
— На самом деле семь, — сделал уточнение Другич, — спасибо за лишнюю минуту. Ваша щедрость говорит о том, что вы настроены по-деловому. Не попросить ли нам принести чего-нибудь выпить?
— Кэтрин, бокал содовой для гостя, — не нажимая никаких кнопок, сказал Чандлер куда-то в пустоту.
— Ну что ж, — усмехнулся Другич, — содовая, так содовая. С вашего позволения я продолжу. В заметках, которые я показал вам, ничего не сказано о том, что в обоих случаях свидетелем преступления оказался робот, произведенный компанией «Роботроникс-Фаон», которая входит в ваш холдинг. Как вам известно, бытовые роботы хранят в памяти всё, что видят…
— Зависит от настроек, — быстро возразил Чандлер.
— Конечно. Для экономии памяти время хранения может быть ограничено одними сутками или одним месяцем — по желанию владельца. Но в данном случае роботы обязаны были хранить в памяти ту часть видеоинформации, что приходится на время убийства. Однако когда полиция стала просматривать запись, обнаружилось, что эта часть памяти стерта. Кто-то или что-то заставило робота забыть увиденное. Это большая потеря для полиции.
— И нас теперь обвиняют в том, что роботы не могут выступить в суде в качестве свидетелей?
— Нет, все гораздо хуже. То, что было потерей для полиции, стало спасением для вас.
— Неужели? — вздернул брови Чандлер.
— Да. Если бы память сохранилась, то стало бы ясно, что и Пола Мосса, и Кирилла Хинчина убили роботы.
У Чандлера дернулись плечи. Другич внимательно следил за его лицом, но тут в кабинет вошла та самая девица, которая, благодаря Другичу, сломала два ногтя. Она поставила перед ним стакан воды, вопросительно посмотрела на шефа, тот мотнул головой, и она ушла. «Сам виноват, — корил себя Другич, — ведь мог же сообразить, что воду принесут в самый неподходящий момент».
После ухода секретарши выражение лица у президента было таким, будто Другич — сто первый шантажист, посетивший его в это утро.
— Как в хорошем ресторане, — пробормотал бывший детектив, — стакан воды ждешь полчаса…
— Что еще? — Так, наверное, спросили бы горничную в отеле, которая, уже получив чаевые, все еще не уходит.
— Вам этого мало? — удивился Другич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141