Часовщик выхватил у него ключ с проворством, которого трудно было ожидать от человека его размеров. Подняв ключ вверх, толстяк, соблюдая этикет, преподнес его принцессе.
– Музыкальная шкатулка для принцессы Кроога с ключом от Руско! – сказал он, передавая его в изящные руки Кайлы.
Принцесса посмотрела на аргивянина.
– Значит, тебя зовут Руско?
Аргивянин расплылся в улыбке.
– Это его зовут Руско. А меня – Урза. Вам, конечно, подобает иметь ключ получше. Закажите копию у ювелира.
– Благодарю тебя, о благородный Урза, – сказала Кайла и широко улыбнулась. Улыбка предназначалась лишь подмастерью. При виде этой улыбки придворные таяли как масло, а бравые молодые офицеры едва не падали без чувств.
Аргивянин и бровью не повел, лишь кивнув в ответ:
– Смотрите не перекрутите пружину. Думаю, из-за этого она и выскочила из гнезда. Просто поворачивайте ключ до тех пор, пока не почувствуете сопротивление. – Урза обращался к кормилице, которая, как он, видимо, полагал, занималась этими вещами.
Кайла снова улыбнулась, но руки не протянула. Она выскользнула из лавки, кормилица побежала за ней. Женщина была мрачнее тучи, словно не понимала, что произошло.
На улице она сказала Кайле:
– Теперь к ювелиру, госпожа?
Кайла убрала шкатулку в кошелек, но не выпустила из рук некрасивый, ржавый ключ.
– Когда-нибудь потом, – сказала она задумчиво, – не сегодня. Для одной прогулки я сделала достаточно покупок.
С этими словами принцесса повернулась и направилась обратно во дворец, а за ней потянулась гуськом и вся процессия – стража, кормилица, надоедливые поклонники и услужливые незнакомцы.

Руско прижимался носом к оконному стеклу до тех пор, пока последний человек из процессии принцессы не скрылся из виду и толпа на улице не вернулась к своим обычным занятиям.
– Принцесса! – сказал он себе под нос, потирая руки. Затем заговорил, как обычно: – У нас была принцесса Кроога! Она зашла в мою лавку!
– С музыкальной шкатулкой с перекрученной пружиной, – покачал головой Урза. – Что, у них нет лакеев, чтобы разбираться с такой ерундой?
– Попридержи язык, парень, – оборвал его Руско. – Едва по городу пройдут слухи, что она побывала в моей лавке и любовалась моими часами, у нас сразу появится столько работы, что, боюсь, мы не будем знать, куда от нее деваться.
– Не заметил я, чтобы она любовалась часами, – сказал Урза.
– Да ты все ушами прохлопал! – захихикал Руско. – И это – трагедия, причем вот почему. Во-первых, она – член королевской семьи, а ты всегда должен выказывать уважение членам королевской семьи, потому что, если ты этого не делаешь, у тебе начинаются очень большие неприятности. Во-вторых, даже если забыть, что она принцесса, она все равно останется умопомрачительно красивой девушкой.
– Наверно, так оно и есть. Лично я не обратил на это внимания, – сказал Урза, возвращаясь к своему верстаку.
– Не обратил внимания? – едва не поперхнулся Руско и расплылся в широкой улыбке. – Да, парень, дело серьезное. Или у тебя в венах течет ледяная вода, или в Пенрегоне такие красавицы идут по дюжине за медяк.
Урза не ответил, и Руско покачал головой. Молодой человек был отличным работником, но, похоже, сфера его интересов ограничивалась верстаком.
Тремя месяцами ранее он появился у Руско. Он прибыл вместе с караваном фалладжи из пустыни и искал работу. Акцент выдавал в нем аргивянина, причем благородного происхождения. Часовщик решил, что у паренька возникли проблемы с родителями – суп не той ложкой ел или натворил чего.
Руско слышал, что он сначала обращался в храмовые школы, пытаясь устроиться там. Естественно, ему дали от ворот поворот – еще бы, никакого религиозного образования. Затем он подался в гильдии. Здесь против него сыграло его аргивское происхождение, поскольку в гильдии брали в основном коренных иотийцев. Руско, конечно, тоже был членом гильдии часовщиков и ювелиров, но магазинчик у него был из самых маленьких (хотя хозяин не уставал при всяком удобном случае говорить, что его дела вот-вот пойдут в гору так, что только держись), и он очень нуждался в помощнике. А аргивянин был готов работать просто за стол и дом.
Руско ценил сосредоточенность своего нового подмастерья и его увлеченность делом. Но его печалило, что аргивянин Урза и ведать не ведает о прекрасном в жизни. Руско слыхал, что аргивяне – суровые и прагматичные люди, и характер его помощника только подтверждал это.
– Мне кажется, она нашла тебя привлекательным, – помолчав, сказал часовщик. – Я-то заметил, как она на тебя посмотрела, когда я вручал ей ключ.
– Ключ от Руско, – повторил Урза слова хозяина, оторвавшись от работы. – Вы целое представление устроили, отдавая ей этот дурацкий ключ. Зачем?
– А-а, – сказал часовщик с отеческой улыбкой. – Позвольте мне, мой юный друг, немного углубить ваши знания. Правило номер один: сработал вещь – повесь на нее ярлык. Я не просто продаю часы, я продаю часы от Руско! – Он махнул рукой в сторону стены, увешанной ходиками. – Сделал вещь – напиши на ней свое имя. Иначе никто не узнает, какой ты умелец. А так о тебе пойдет добрая слава. Будь уверен, пройдет сто лет, а люди все равно будут помнить Руско и его часы.
– Только если это хорошие часы, – ответил Урза.
– Разумеется! Ведь наши – самые лучшие! – просиял Руско. – А откуда люди об этом знают? Потому что мы им об этом сказали! Всегда старайся привлечь внимание к своей работе. Сделал вещь – напиши на ней свое имя!
Урза вернулся к полуразобранным часам на верстаке, вертя в руках маятник от непокорного хронометра.
– Ты меня слушаешь? – спросил Руско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164