Вынырнувшие из темноты две девицы бросились ему на шею, громко взвизгивая:— Виридовикс! Милый! Мы так скучали без тебя!Держа в одной руке факел, а в другой щит, кельт как мог пытался приласкать их. К облегчению Скауруса, высокие ноздри Комитты раздулись, как от плохого запаха.Возвратившись к своим солдатам, трибун быстро разъяснил им ситуацию. Римляне издали восторженный рев — их обрадовали и корабли с острова Ключ, и, еще больше, возможность снова увидеть свои семьи. Что-то в этом видессианском обычае держать семьи солдат неподалеку от армии все же есть, неохотно признал Скаурус, хотя это и шло вразрез с римскими правилами. Солдаты были в лучшем настроении и сражались еще упорнее, зная, что судьба близких зависит от их мужества и силы.— Мы пришли сюда по ошибке, — сказал трибун легионерам, — но раз уж мы здесь, то окажем посильную помощь. Освещайте лодки, которые подойдут к берегу.Солдаты бросились выполнять приказ с большим воодушевлением. Некоторые вошли в воду по пояс, чтобы их факелы были ближе к лодкам. Маленькие суденышки врезались в песок, и каждую минуту воздух оглашали радостные крики — семьи снова соединялись после разлуки. Скаурус видел, как несколько пар поспешили подальше в темноту, чтобы побыть наедине, но сделал вид что ничего не заметил. Это было неизбежно. А затем Скаурус услышал знакомое контральто, произносившее: «Марк, Марк!» — и в тот же миг сам позабыл обо всем на свете. Он так крепко сжал Хелвис в объятиях, что она жалобно пискнула и лишь минутой позже смогла выговорить:— Осторожнее с малышом, да и со мной тоже, медведь эдакий!Дости спал у нее на руках.— Прошу прощения, — сказал Марк неискренне. Даже сквозь доспехи прикосновение ее тела возбудило в нем желание.Она, отлично все поняв, засмеялась, склонилась к его плечу и откинула голову для поцелуя. Мальрик коснулся ручонками кольчуги Марка. На протяжении всего путешествия он так и не заснул, все для него было ново и интересно.— Папа, — начал он, — я был на корабле с матросами, а потом на маленькой лодке. Мы плыли с мамой по волнам и..— Хорошо, — сказал Марк, взъерошив волосы своего приемного сына. Приключения Мальрика могли подождать. Другая рука Скауруса скользнула по груди Хелвис, и она улыбнулась ему призывно и обещающе.Из тумана донеслась волна трубных сигналов, металлический лязг доспехов и громкие крики солдат:— Гаврас! Туризин! Император!— Проклятье! — пробормотал трибун, и все его мечты о теплой постели и любовных утехах испарились. Какого дурака он свалял! Как он мог забыть о предупреждении, переданном Туризину через Зеприна Красного? Халога выполнил поручение даже слишком хорошо, как показалось Марку.С дикими криками и пыхтеньем к песчаному пляжу неслись сотни солдат, готовые встретить несуществующего врага.— Гаврас! — крикнул он во все горло, и легионеры поспешно подхватили этот крик, ощутив неловкость, подобную той, которую час назад испытали видессианские кавалеристы. Невеселое это дело — быть атакованными своими же товарищами.— Ты что, расправляешься здесь с предателями, Скаурус? — Туризина не было видно в тумане, но трибун слышал, что в голосе Императора насмешка смешивалась с тревогой.— Все в порядке, благодарю тебя. Было бы, правда, еще лучше, если бы мы знали, кто приплывет сюда сегодня.«Мои планы — туман», — вспомнил Марк слова Императора. Туман, черт побери, так и есть! И он ни слова не сказал своим офицерам! Надо думать, Туризин испытал несколько неприятных минут, когда Зеприн Красный ворвался в его палатку и доложил об атаке. Ну что ж, по заслугам, подумал Скаурус.Император, вероятно, тоже задумался о том, не обернулась ли ему его выдумка боком. Но, надо отдать ему должное, он прибыл быстро и был готов к схватке. Теперь же, когда его солдаты убедились, что никакой опасности нет, они могли встретить своих жен, которые одна за другой выходили из лодок.Оживленно переговариваясь, прибывшие с Туризином воины поспешили к ним. На берегу стало тесно и шумно, но все, кажется, были только рады этому. Комитта Рангаве взвизгнула, когда Гаврас, не слезая со своего вороного, подхватил ее и посадил впереди себя как военную добычу.— Иногда я сомневаюсь, что он достаточно серьезно относится к этой войне, — неодобрительно хмыкнул Гай Филипп.— Вспомни Цезаря, — сказал Марк.— О, этот лысый бабник? Он и его галльские шлюхи… — произнес старший центурион с ноткой восхищения в голосе, и глаза его стали печальными и добрыми, как при мысли о старой возлюбленной. — Но ты прав, это был настоящий лев и хороший воин. Цезарь. — повторил он задумчиво. — Если Гаврас сделает свое дело хотя бы наполовину так хорошо, как делал его Цезарь, наши имена появятся в большем количестве книг, чем Горгидасу может присниться. Вместе с несколькими медными монетками этого вполне хватит на стаканчик вина.— Насмешник, — фыркнул трибун, хотя в душе готов был признать, что центурион говорит правду.Марк лежал рядом с Хелвис в палатке, и лицо у него было счастливое. Он слушал шум прибоя, но слышал лишь свой учащенный пульс. Хелвис вздохнула тихо, с каким-то животным удовлетворением.— Почему наша жизнь не может всегда быть такой, как сейчас? — спросил трибун, обращаясь больше к какому-то невидимому собеседнику, чем к Хелвис или самому себе. Он не думал, что она слышит его, и нежно коснулся ее лица, размышляя о том, как сгладить шероховатости в их отношениях. Да и возможно ли это? Она все еще оставалась для него загадкой, и как бы близко ни соприкасались их тела, всегда оставалось между ними какое-то расстояние. Это огорчало Скауруса, но помочь беде он не мог. Трибун взглянул на Хелвис — что могло скрываться в ее глазах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133