Сняли со стены гобелен, свернули его в рулон и тоже выкинули вниз. Он полетел, как птица, на лету разворачивая крылья. Конану, который смотрел из окна, показалось, что гобелен несколько раз взмахнул ветхими крыльями-углами, прежде чем, сделав последний круг над землей, опуститься рядом с обломками сундука. И еще ему послышался тихий, самодовольный смешок, но когда он обернулся, все его товарищи стояли с напряженными, немного сердитыми лицами, как всегда бывает после ссоры.
— Ну что, — сказал Аллек, — кажется, больше нам здесь делать нечего. Пришлем сюда женщин, чтобы вымыли стены и пол.
— Я схожу, — вызвался Ловес, но Элваэл оттеснил его плечом от выхода.
— Отлыниваешь от работы, юнец? Я сам позову сюда женщин, а ты ступай с Аллеком в другую комнату и потрудись-ка там. Понял?
Ловес кивнул. Он не хотел ввязываться в новую ссору. А Элваэл, раздраженный недавней перепалкой, искал повода придраться.
— И чтоб без глупостей! Если найдете опять какой-нибудь жемчуг, не вздумайте поделить его без меня! Я все равно узнаю и очень сильно обижусь. К тебе, юнец, это относится в первую очередь.
И он побежал вниз по лестнице.
Товарищи проводили его глазами.
— Что это с ним? — спросил Конан у Аллека. Тот покачал головой.
— Не знаю. Он всегда был задиристый. Ходок по женщинам. Немного жадный. Но ничего особенного. Ничего такого, за что следовало бы его вздуть или бросить на большой, пустынной дороге. А сейчас он как с цепи сорвался. Честно тебе скажу, киммериец, я его просто не узнаю.
Конан поднял брови.
Аллек задумчиво добавил:
— Да и жемчуг, между нами говоря, не слишком дорогой. Не настолько он хорош, этот жемчуг, чтобы так на него бросаться, да еще ссориться с нами.
— Вот и я так думаю, — кивнул варвар. — Не нравится мне все это.
Они подошли к соседней комнате. Именно здесь десять лет назад начался тот самый роковой пожар, который уничтожил замок и сделал его непригодным для жилья. Возле двери Конан вдруг почувствовал, как знакомый холодок шевелит волосы у него на затылке.
— Если в этом замке и живет какая-то дрянь,
прошептал он, обращаясь к своим спутникам,
то она свила себе гнездо здесь.
— О чем ты? — удивился Аллек.
— О том, что в этом замке, возможно, обитает какая-то дрянь, — повторил варвар. — Я их кожей чувствую. Ненавижу магию!
— Магию?
— Скажи, как, по-твоему, была кровь там, в кухне? — требовательно спросил Конан.
— Не знаю… — замялся Аллек. — Я не склонен верить впечатлительным людям. Да и волшебство встречается не на каждом шагу.
— А я верю, — сказал Ловес. И, смутившись, добавил: — Несколько лет назад я видел, как маг испепелил человека. Просто направил на него палец — и человек вспыхнул, как факел, сразу! Он даже не закричал. Секунду назад был живой, даже что-то ел, по-моему, а потом — только кучка пепла.
— Что за маг? — заинтересовался Конан.
Ловес смутился еще больше, побледнел и честно признался:
— Не знаю. Я сразу убежал оттуда.
Он опустил голову. Конан хлопнул его по плечу.
— И правильно сделал. Если чувствуешь, что не в силах сразу убить мага — уходи. Твоя жизнь тебе еще пригодится. И все же мы изведем это отродье, кем бы оно ни было.
Он навалился плечом на дверь и отворил ее.
Навстречу понеслась вонь. Застоявшийся воздух нес запах горелого. Но было еще что-то. Горелая человеческая плоть и какие-то вещества, которые применяются магами для создания особенных чар. Странным показалось только то, что эти запахи были свежими, как будто здесь всего час назад опрокинули колбу.
В комнате было навалено множество вещей. Посреди стоял стол. Во время пожара он сильно пострадал, но все же сохранился.
— Это каменное дерево, — сказал Ловес. — Такое почти невозможно разрушить.
— Как же из него делают мебель? — удивился Аллек.
— Его срубают, когда оно еще молодое, — объяснил Ловес. Он чуть покраснел и добавил, глядя на Конана: — Мне об этом рассказывали.
— Кто? Краснодеревщики?
— Нет… Не совсем. В общем, да. Мастера.
— Просто взяли и рассказали?
— Я спросил… Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться, — сказал Ловес.
— Пусть говорит дальше! — перебил Аллек. — Любознательный и умненький парнишка. Очень хочет жить — и жить хорошо. Достойное желание.
— Для кого как, — проворчал Конан. — Я хочу когда-нибудь стать королем.
— Королю тоже не помешает знать про каменные деревья, — примирительно произнес Аллек. — Пусть рассказывает!
— Эти деревья срубают, когда они достигают в ширину двух обхватов. Потом уже ни один топор их не возьмет. Да и то такая работа занимает не один день. Затем их погружают в специальный раствор, который немного размягчает древесину, — продолжал Ловес, краснея все больше и больше. Он не привык к тому, чтобы его слушали. — После того, как работа закончена — а у мастера есть всего два дня — древесина начинает затвердевать. Она выделяет особую смолу, которая сплавляет все волокла намертво. Через год такая мебель становится тяжелой, как каменная, и практически не разрушается. Древоточцы в ней не живут, плесень ее не берет. И, в отличие от каменной, она не разбивается.
Устав от длинного монолога, он перевел дыхание и замолчал.
— Очень интересно, — проворчал Конан.
— Да, это интересно, — задумчиво произнес Аллек. — Это означает, что наша задача усложняется. Такой стол не разломаешь на куски и не выбросишь в окно. Придется тащить его на руках вниз по лестнице. А он наверняка тяжелый.
Ловес безмолвно кивнул, подтверждая это предположение.
— Ладно, — решил Аллек, — сначала избавимся от прочего барахла.
А «барахла» в комнате было навалом. Колбы и реторты, почерневшие от огня и полопавшиеся, треснувшие и разбитые чашки и кувшины, запечатанные сосуды с отвалившимся донышком лежали повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21