Только сейчас она в полной мере поняла то, что произошло ночью. И ее охватило мерзкое чувство обреченности.После сегодняшнего вечера она, возможно, вообще больше не увидит Тобиаса.Острое ощущение неотвратимой утраты пронзило Лавинию. Да что это такое с ней? Она должна радоваться тому, что вскоре Тобиас исчезнет из ее жизни. Из-за него она лишилась гонорара за работу.Но отчего-то только одно чувство затмило все остальные — сожаление.С тихим возгласом Лавиния обхватила его за шею.— Тобиас!Его рот мгновенно накрыл ее губы.Предыдущий поцелуй Тобиаса оставил после себя тлеющие угли. Сейчас же прикосновение его губ превратило их в пылающий огонь. Никогда объятия мужчины не вызывали у Лавинии таких чувств. То, что происходило у нее с Джоном так много лет назад, было нежным, хрупким и слишком эфемерным для нынешнего мира. Но то, что она испытывала в объятиях Тобиаса, наполняло Лавинию восторгом.Тобиас оторвался от губ Лавинии и стал покрывать поцелуями ее шею. Она откинулась на бархатные подушки. Накидка Лавинии распахнулась, и она ощутила его руку на своей ноге, недоумевая, когда он успел проникнуть под юбки.— Мы едва знаем друг друга, — прошептала Лавиния.— Напротив. — Теплые пальцы Тобиаса заскользили по внутренней стороне ее бедра. — Бьюсь об заклад, что за время пребывания в Риме я узнал о вас гораздо больше, чем знают очень многие мужья о своих женах.— В это трудно поверить.— Я вам это докажу.Лавиния жадно поцеловала его.— Каким образом?— Дайте-ка подумать, с чего начать? — Тобиас просунул руки ей за спину и ослабил шнуровку корсета. — Мне известно, что вы очень любите долгие прогулки. В Риме я, наверное, прошел многие мили, следя за вами.— Весьма полезно для здоровья, сэр.Он спустил лиф платья.— Я знаю, что вы любите стихи.— Вы видели книги у меня на полках в ту ночь в Риме.Тобиас прикоснулся к серебряному кулону на ее шее, а потом поцеловал напрягшийся сосок.— Вы отказались стать любовницей Помфри…Лавинии показалось, будто ее окатили холодной водой. Она замерла, вцепившись руками в плечи Тобиаса и неотрывно глядя на него.— Вы знаете о Помфри?— Все в Риме знают о Помфри. Он соблазнил почти всех вдов в городе и внушительное число чужих жен. — Тобиас поцеловал ложбинку между ее грудей. — Но вы сразу отвергли его предложение.— Лорд Помфри — женатый мужчина. — Господи, даже самой себе она показалась такой ханжой!Тобиас поднял голову. Его глаза сверкали в тусклом свете ламп.— Он также очень богат и, как утверждает молва, чрезвычайно щедр со своими любовницами. Помфри мог бы сделать вашу жизнь гораздо более приятной.Лавиния вздрогнула.— Не представляю себе ничего хуже, нежели перспективу быть любовницей Помфри. Он же ужасно пьет и, напившись, совершенно не контролирует себя. Я однажды видела, как Помфри ударил мужчину лишь за то, что тот в шутку сказал, что он напился.— Я наблюдал, как Помфри увидел вас на рынке, и слышал, как он уговаривал вас позволить ему снять вам небольшую квартиру.Лавиния пришла в ужас.— Вы подслушали тот крайне неприятный для меня разговор?— Не так уж трудно было услышать ваш ответ на его предложение. Вы, как я припоминаю, несколько повысили голос.— Я была в ярости. — Лавиния на мгновение замолчала. — А где находились вы?— У входа в маленький магазинчик. — Рука Тобиаса заскользила вверх по внутренней стороне ее бедра. — Я ел апельсин.— Вы помните такие мельчайшие подробности?— Я помню все о том моменте. После того как Помфри ретировался, крайне возмущенный, я решил, что тот апельсин самый замечательный из всех, какие мне приходилось отведать за всю мою жизнь. Ничто никогда не казалось мне столь вкусным.Его рука накрыла ее горячее, влажное лоно.Жар разлился по телу Лавинии, и она затрепетала. Судя по лукавству в глазах Тобиаса, он прекрасно знал, что творит с ней. Пора было поменяться ролями.— Ну что ж, по крайней мере я теперь кое-что знаю о вас, сэр. — Лавиния крепко ухватилась за его плечи. — Вы любите апельсины.— Верно. Но в Италии говорят, что ни один фрукт не сравнится со спелой фигой. — Он ласкал ее расчетливыми движениями. — И я склонен с этим согласиться.Лавиния едва сдержала смех. Она довольно долго прожила в доме миссис Андервуд, поэтому знала, что в Италии спелыми фигами на грубоватом просторечном жаргоне называют женское лоно.Тобиас снова накрыл губами ее рот. Его пальцы вызывали у Лавинии никогда еще не испытанные ощущения. Когда она задрожала и застонала, стремясь продлить наслаждение, Тобиас расстегнул брюки, и через мгновение его плоть уже была между ее ног, медленно и неотвратимо проникая в тело женщины и заполняя ее всю без остатка. Лавинию захлестнули прежде неведомые ей чувства такой остроты, что ни один поэт не смог бы описать их.— Тобиас? — Она вцепилась в его спину. — Черт побери, Тобиас! Тобиас!Мягкий, хрипловатый смешок, вернее, даже стон, вырвался из его груди.Лавиния обхватила Тобиаса руками, вновь и вновь повторяя его имя, а он между тем глубже и глубже проникал в ее лоно.Когда под ее руками напряглись и окаменели мускулы его спины, она поняла, что Тобиас тоже на грани взрыва. Инстинктивно Лавиния попыталась притянуть его к себе.— Нет, — пробормотал он.К изумлению Лавинии, Тобиас оторвался от ее губ и отстранился. Издав сдавленный возглас, он несколько раз конвульсивно вздрогнул.Лавиния обнимала его, пока он извергал семя в складки ее накидки. Глава 11 Не сразу придя в себя, Тобиас понял, что карета еще движется и можно продлить мгновения сладкой истомы.— Тобиас?— М-м?Лавиния слегка зашевелилась под ним.— Думаю, мы вот-вот подъедем к моему дому.— Я предполагал, что именно это ты и скажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78