Тут редактор взглянул на часы и встал:– Почему бы вам не подняться наверх и не обсудить всё это с Арчи Райкером?– Арчи Райкер? Что он здесь делает?– Он ответственный секретарь. Вы знаете его?– Много лет назад мы вместе работали в Чикаго.– Отлично! Он разъяснит вам все подробности. Ну, я надеюсь, вы решитесь работать в нашей газете,На прощание редактор протянул руку и поощрительно улыбнулся.Квиллер опять прошёл через отдел городских новостей – мимо рядов белых рубашек, голов, склоненных в задумчивости над пишущими машинками, мимо неизменной девушки–секретарши. Она была единственным человеком, бросившим на него любопытствующий взгляд, и Квиллер сразу продемонстрировал свои полные шесть футов два дюйма, втянул в живот лишние десять фунтов, которые давили на пряжку ремня, и провел рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок. Он гордился своими волосами – на три черных приходился только один седой, как и в усах.Он нашёл Арчи Райкера восседающим в комнате, заставленной письменными столами, пишущими машинками и телефонами, – всё окрашено в цвет зелёного горошка.– Забавно, не правда ли? – извиняющимся тоном произнес Арчи. – Считается, что этот цвет благотворно влияет на глаза. Сейчас все очень изнежены. Что касается меня, то я этих штучек не люблю.Отдел публицистики был выделен из отдела городских новостей без всякой необходимости. Спокойствие и безмятежность стояли в воздухе подобно туману. Все сидящие в отделе казались лет на десять старше, чем сотрудники из отдела городских новостей, да и сам Арчи пополнел и полысел со времени их последней встречи.– Джим, я очень рад тебя видеть, – сказал он. – Что, наборщики всё ещё перевирают твою фамилию?– Да, никак не усвоят, что я не Киллер, а Квиллер – добрая шотландская фамилия.– Я смотрю, ты до сих пор не избавился от своих пышных усов?– Это моя единственная память о войне. – Квиллер аккуратно пригладил их рукой.– А как твоя жена, Джим?– Ты имеешь в виду мою бывшую жену?– О, я не знал, извини.– Ладно, не будем об этом… Так что это за работу вы мне предлагаете?– Для тебя – пустяковое дело. Ты успеешь сделать воскресную заметку, если начнешь работать сегодня.– Я ещё не решил, что берусь.– Ты согласишься, – сказал Арчи. – Эта работа как раз для тебя.– Ты имеешь в виду то, что обо мне говорят в последнее время?– А ты не будь слишком разборчивым. Плюнь на всё и спокойно работай.Квиллер тщательно приглаживал усы.– Я могу попытаться. Нужно оформиться официально?– Как хочешь.– Будут какие-нибудь указания?– Да. – Арчи Райкер достал лист розовой бумаги из хитроумного скоросшивателя. – Что тебе сказал босс?– Ничего не сказал, – ответил Квиллер. – Кроме того, что он хочет иметь материал о художниках – материал, вызывающий у читателей интерес.– Да, он прислал предложение–напоминание о том, чтобы мы собрали материал об одном парне, Кэле Галопее.– Ну и что?– Босс обычно использует цветовой код. Голубая бумага обозначает, что информация предназначается для личного пользования. Жёлтая – случайные, эпизодические советы. А эта, розовая, означает, работай, парень, работай, и побыстрее.– И что такого срочного с этим Кэлом Галопеем?– Ситуация складывается таким образом, что тебе лучше не знать подоплеку. Просто сходи к этому Галопею с холодной головой, познакомься лично и напиши что-нибудь интересное. Ты же знаешь все эти штуки, не мне тебя учить.– Где я могу его найти?– Наверное, нужно позвонить ему в офис Он коммерческий художник, возглавляет весьма преуспевающее агентство, но в свободное время пишет маслом детские портреты, которые пользуются большим успехом. Ребятишки с кучерявыми головками и розовыми щечками выглядят так, словно их вот–вот хватит удар, но люди, кажется, покупают эти картинки. Слушай, ты не хочешь пообедать? Мы могли бы сходить в пресс-клуб.Усы Квиллера вздрогнули от волнения. Когда–то пресс-клубы были его жизнью, любовью, увлечением, домом, вдохновением.Пресс-клуб находился на другой стороне улицы, напротив нового главного управления полиции, в прокопчённой кирпичной крепости с решетчатыми окнами, крепости, которая когда-то была тюрьмой. Каменные ступени, изрядно стёртые от времени, хранили следы февральской, не по сезону, оттепели. В холле вся мебель и деревянные панели, покрытые толстым слоем пыли, тускло отливали красным.– Мы можем поесть в баре, – сказал Арчи, – или подняться в столовую. Там у них даже скатерти есть.– Давай поедим здесь, внизу, – ответил Квиллер В баре было сумрачно и шумно. Но здесь велись очень важные, часто весьма откровенные разговоры. Квиллер хорошо знал, что именно в такой атмосфере зарождаются слухи, закручиваются целые сюжеты. Любые вопросы решались здесь за кружкой пива и гамбургером.Они нашли два свободных места за стойкой бара и были встречены барменом в красном жилете и с заговорщической улыбкой на лице, которая говорила о том, что её владелец обладает какой-то секретной информацией. Квиллер вспомнил, что самые большие гонорары он получил за истории, услышанные именно от барменов.– Шотландское виски с содовой, – заказал Арчи. Квиллер попросил:– Двойной томатный сок со льдом.– Том-том со льдом, – сказал бармен. – Если хотите, добавлю перчику, чтобы было покрепче. А может быть, лимона?– Нет, спасибо.– Я всегда делаю такой коктейль для моего друга мэра, когда он к нам заходит. – Улыбка бармена теперь была покровительственной.– Нет, спасибо.Рот бармена скривился в недовольной гримасе, и Арчи сказал ему:– Это Джим Квиллер, наш новый сотрудник. Он ещё не понял, что ты большой мастер. Джим, это Бруно. Он умеет делать поистине изысканные напитки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9