– Ты что, проводишь перепись населения?Эш изобразил слабое подобие своей высокомерной ленивой улыбки.– Просто я предпочитаю знать, с кем дружат мои сестры.«Интересно, зачем?»– Думаешь, им необходимо твое одобрение?– Безусловно. – На сей раз его улыбка выглядела естественней. – Мы – старомодная семья. Очень старомодная.Мэри-Линетт застыла с открытым ртом. Но в ту же минуту ее охватила внезапная радость: сейчас ей не нужно думать об убийстве миссис Бердок, о розовом тумане или о том, что известно этому парню. Сейчас нужно действовать.– Значит, у вас старомодная семья, – проговорила она, сделав шаг вперед.Эш кивнул.– И ты – за старшего.– Да, здесь я за старшего. А дома – мой отец.
– И ты собираешься диктовать своим сестрам, с кем им дружить? Может, ты и друзьями своей тети интересуешься?– Разумеется, я только что обсуждал это... – Он сделал неопределенный жест рукой в сторону Клодин.«Ну конечно, обсуждал. Все понятно». Мэри-Линетт сделала шаг навстречу Эшу. Тот продолжал улыбаться.– Полно вам, – Клодин взмахнула полотенцем. – Не смейтесь.– А мне нравятся девушки с норовом, – произнес Эш с таким видом, будто ему наконец удалось измыслить самую большую гадость, на какую он только был способен. Затем, словно собравшись с духом, он подмигнул Мэри-Линетт, протянул руку и потрепал ее за подбородок.Бах! Вспышка! Мэри-Линетт отскочила назад. Отпрянул и Эш, глядя на свою руку, как на предательницу. У Мэри-Линетт возник необъяснимый порыв двинуть Эша так, чтобы он растянулся, да еще поплясать на нём. Она никогда не испытывала такого ни к одному парню.Подавив это желание, она ограничилась тем, что пнула Эша в голень. Он взвился от боли и отскочил. От его вальяжного самодовольства не осталось и следа. Сейчас он выглядел испуганным.– Думаю, тебе лучше уйти, – любезно предложила Мэри-Линетт. Она никогда не была вспыльчивой, и сейчас сама себе удивлялась. Возможно, глубоко внутри нее пряталось что-то такое, о чем она и не подозревала.Клодин открыла рот от изумления, качая головой. Эш продолжал подпрыгивать и явно не собирался никуда уходить. Мэри-Линетт опять двинулась к нему. И хотя Эш был на полголовы выше нее, он отступил, глядя на нее почти с изумлением.– Эй! Эй, слушай, кончай... Что ты делаешь? Если бы ты знала...И Мэри-Линетт увидела это снова – что-то промелькнуло в его лице, внезапно утратившем свое дурацкое и вместе с тем привлекательное выражение: будто при ярком свете зло блеснуло лезвие ножа, словно предупреждая: берегись!– Вот что: можешь морочить голову кому-нибудь другому. – Мэри-Линетт приготовилась нанести новый удар.Эш открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумал. Потирая подбородок, он посмотрел на Клодин, ухитрившись изобразить обиженную и жалкую, но в то же время кокетливую улыбку.– Большое вам спасибо за...– Пошел вон!Улыбка исчезла с его лица.– Именно это я и делаю.Эш захромал к парадной двери. Мэри-Линетт пошла за ним следом.– Интересно, как тебя обычно называют? – неожиданно спросил он, уже переступив порог, словно нашел наконец возможность отыграться. – Мэри? Мэрилин? М'лин? М. Л.?– Меня зовут Мэри-Линетт, – ровным голосом ответила она. И добавила шепотом: – «Слыхали так? Расслышали вы плохо».В прошлом году на спецкурсе по английской литературе она читала «Укрощение строптивой».– Неужели? «И всем известен злой ее язык»? – Эш все еще пятился, не спеша повернуться к ней спиной.Мэри-Линетт удивилась. Наверное, в его классе тоже проходили эту пьесу. Но Эш не выглядел таким начитанным, чтобы к месту цитировать Шекспира.– Желаю весело провести время с сестрами, – сказала она, закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь перевести дух. Лицо и руки у нее онемели, словно на грани обморока.«Если бы сестры убили его, я бы их поняла, – подумала Мэри-Линетт. – Хотя они все какие-то странные, во всей этой семье есть что-то загадочное».Загадочное и пугающее. Если бы она верила в предчувствия, то испугалась бы еще больше. У нее было предчувствие, что непременно должно случиться что-то нехорошее.Клодин пристально смотрела на нее из гостиной.– Просто невероятно, – сказала она. – Ты только что ударила гостя. Ну, и что все это значит?– Он не хотел уходить.– Ты понимаешь, что я имею в виду. Вы с ним знакомы?Мэри-Линетт лишь неопределенно пожала плечами. Головокружение уже начало проходить, но мысли еще расплывались.Клодин внимательно посмотрела на нее и покачала головой.– Глядя на тебя, я вспомнила моего маленького брата... Когда ему было четыре года, он все время толкал одну девочку лицом в песочницу. Он делал это, чтобы показать, что любит ее.Мэри-Линетт не обратила внимания на эти ее слова.– Клод, а зачем Эш сюда приходил? О чем вы говорили?– Ни о чем, – раздраженно ответила Клодин. – Обычный разговор. Если он тебе так несимпатичен, какая тебе разница?Мэри-Линетт продолжала пристально смотреть на нее, и Клодин вздохнула.– Он очень интересовался всеми странностями здешней жизни. Всеми местными историями.Мэри-Линетт фыркнула:– И ты рассказала ему о саскваче?– Я рассказала ему о Вике и Тодде.Мэри-Линетт оцепенела. – Ты шутишь! Зачем?– Потому что он интересовался подобными вещами. Например, когда люди выпадают из времени...– Просто теряют время даром!– Какая разница. Мы просто приятно беседовали. Он хороший мальчик. Вот и все.У Мэри-Линетт сильно забилось сердце.«Я была права».Теперь она не сомневалась в этом. Происшествие с Тоддом и Виком действительно связано с сестрами и миссис Бердок. Но каким образом?«Пойду и все выясню», – решила она. ГЛАВА 7 Отыскать Тодда и Вика оказалось нелегко. Уже перевалило за полдень, когда Мэри-Линетт вошла в центральный магазин Верескового Ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54