А ты не перебивай, Борис Степанович, ты слушай.
– Да-да, конечно.
– Так вот, показал я ему это все, у него глаза квадратными стали. А я говорю: «Видел? Если вдруг начнется между нами война, если вы станете на нашем пути, если хоть один из наших людей пострадает из-за вас, то мы будем уничтожать вас пачками вместе с вашими женами и детьми. А ты, – говорю ему, – если очень смелый, поезжай к нам, в тот же Грозный. Поезжай в Бамут, в Хасавюрт. Езжай, словом, в нашу Ичкерию. Отыщи там мою жену. Отыщи там членов моего тейпа. Попробуй их уничтожить». Я смотрю на него, а он аж позеленел.
– И чем все кончилось? – почти равнодушно спросил Тихонравов, чувствуя, как неприятно засосало у него под ложечкой: конечно же, у Багирова, если он не врет про компьютер, есть файл и с его, Тихонравова, данными. Ведь генерал для него самый близкий компаньон.
– А как ты думаешь, Борис Степанович?
– Откуда мне знать – я там не был.
– А ты думай, как сам на его месте поступил бы! Короче, подал он знак своим ребятам, сели они в машины и разъехались. Крыть-то ему нечем было!
– Да, пожалуй что так.
– Не «пожалуй что так», а точно так! Что он мне смог бы взамен предложить? Ну не ехать же ему ко мне на родину в самом-то деле!
– Конечно.
Наступила пауза, во время которой бандит успел выпить рюмочку коньяка, нарушая тем самым все свои религиозные традиции. Затем Муса произнес:
– Ну, Борис Степанович, а теперь поговорим о нашем деле.
– Да, давайте, Муса Багирович. Я тоже хочу все выяснить, чтобы у нас не было неясностей.
– Вот и отлично. Так где же, дорогой Борис Степанович, наш товар? Мы ведь ясно договаривались" что через каждые две недели, максимум через три, очередная порция порошка будет передаваться нам. Ведь так?
– Так, но...
– Ты считаешь, что мы вам мало платим? Или у нас были задержки? А может, у тебя есть какие-то претензии к подлинности «зеленых»?
– Нет, но...
– Мы пошли даже на твое дурацкое условие выплачивать по крайней мере половину требуемой в долларах суммы купюрами девяностого года выпуска, – Муса не давал Тихонравову вставить ни слова. – А ведь сделать это не так просто, как тебе кажется. Что, разве не так? Ты меня поправляй, если что, не молчи.
– Вот я и хотел сказать...
– Так разве красиво ты поступаешь, Борис Степанович? Ты же подводишь своих друзей!
– Погодите, Муса Багирович! Трудности возникли из-за того, что последняя партия наркотиков не была оплачена, поэтому наши афганские партнеры...
– Что?! – возмущение Багирова было настолько сильным и искренним, что Тихонравов осекся на полуслове. – Ты хочешь обвинить меня в том, что я тебя кинул? Ну, Борис Степанович, от тебя такого не ожидал!
– Нет, я уверен, что все случившееся – простое недоразумение...
– Какое «случившееся»?
– То, что не была оплачена последняя партия, – генерал затосковал – он понял, что разговаривают они на разных языках, а высказать свои претензии в открытую Борис Степанович никак не мог решиться.
– Какая партия? Ты о чем? Ровно пять недель назад ты получил от моих людей все деньги сполна.
– Так это было пять недель тому назад!
– Ну да, конечно.
– А три недели назад? Когда я передал очередную партию порошка...
– Борис Степанович, ты что, хочешь меня обидеть? Ты хочешь меня оскорбить? – Что вы! Я хочу разобраться.
– Про какую партию ты говоришь?
– Три недели назад я передал вам, как обычно, десять килограммов морфина. Но денег я не получил. Хотя мы и договаривались об отсрочке, но я не ожидал, что она будет так долго длиться...
– Кому ты передал партию? Мне? – Багиров сверлил Тихонравова взглядом, пронзая, как показалось генералу, его насквозь.
– Нет, что вы, Муса Багирович!
– Это уже лучше, – хищно улыбнулся бандит. – А то я уж решил, будто ты обвиняешь меня, Борис Степанович, в старческом маразме.
– Как вы могли так про меня подумать? Разве могу я в чем-то обвинить своего партнера?
– Кстати, а ты сам как, не проверялся? Ничего не забываешь по старости?
– Нет, Муса Багирович, – обиженно поджал губы Тихонравов. – С памятью у меня все в порядке, не волнуйтесь, в «Винпоцетине» не нуждаюсь.
– Смотри, а то помог бы купить.
– Муса Багирович, я хотел бы поговорить серьезно, потому что мне самому теперь все непонятно. Бизнес стоит, люди спрашивают, что делать дальше, когда будет оплата, а я не знаю, что им сказать.
– Какая оплата? О чем ты говоришь, дорогой Борис Степанович? Никак не пойму. О какой-то партии, о какой-то оплате... Поставьте нам свой товар – будет вам и оплата. Это только в первый раз я дал тебе деньги под проценты вперед, чтобы ты смог начать бизнес, купить первую партию. А почему я должен снова кредитовать тебя сейчас, когда в кубышке у тебя уже, пожалуй, не меньше моего будет?
– Да не кредитовать меня надо. Просто заплатите за ту партию!
– За какую, я не понял? Ты отдал кому-то товар и теперь хочешь, чтобы его оплатил я? Ты что, Борис Степанович?
– Так не кому-то, Муса Багирович! Неужели вы думаете, что я могу быть с вами столь бесчестным! Я отдал порошок вашему человеку...
– Кому?
– Как обычно – Мансуру.
– Мансуру?!
Багиров был великолепный артист. Тихонравову показалось, что чеченца вот-вот хватит удар – глаза его округлились от непомерного удивления, рот приоткрылся, обнажив хищный оскал зубов, он весь застыл, словно услышал поразительную новость.
– Да, Мансуру.
– Дорогой Борис Степанович, а ты ничего не путаешь? – оправившись, осторожно спросил Муса. – Ты точно помнишь, что отдал партию Мансуру? Или что отдал именно ту партию? Может, ты предыдущие партии имеешь в виду?
– Нет, конечно, я ничего не путаю – слишком большие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92