К несчастью, дом, в котором проживал Самсон Ильич, принадлежал к районной следовательской епархии.И дело-то оказалось пустяковым. Арестовали ханыгу, пытавшегося на Казанском вокзале сбыть за пару бутылок водки серебряный напрестольный крест. Ханыга недолго упирался, рассказал, как ограбил церковь в своей деревне, припомнил коллекционера, которому предложил одну из икон возле антикварного магазина, припомнил старика с редким именем – Самсон Ильич, случайно оказавшегося на квартире любителя церковной живописи. Лукин по просьбе знакомого коллекционера всего лишь оценил икону конца восемнадцатого века, недорогую, но.., к несчастью, украденную из деревенской церкви.Лукин не имел никакого отношения к ее похищению, сам он не покупал и не продавал икону, лишь выступил в роли эксперта. Коллекционер, все-таки купивший ее, когда из уст следователя прозвучало: “Сами расскажете о Самсоне Ильиче Лукине или же мне вам о нем рассказать?”, дрогнул и вписал в протокол адрес своего друга, приходившего к нему на квартиру.От обвинений в соучастии Лукин “отмазался”, даже не прибегая к обширным связям. Он дал следователю, сразу признав в нем бывшего чиновника из инюрколлегии, нужные показания и, как надеялся, распрощался с ним навсегда. Но не тут-то было.Старые обиды и подозрения помнятся долго. Теперь любое преступление, связанное с предметами искусства и старыми книгами, следователь упорно пытался замкнуть на Лукина. Жить стало невозможно, и Самсон Ильич попросил влиятельных знакомых, чтобы те урезонили следователя.Лукин сумел-таки доставить тому несколько крупных неприятностей и теперь, встречаясь со старым знакомым на улице, вежливо здоровался и интересовался:– Как у вас идут дела, Иван Иванович?– Ты мне еще попадешься! – неизменно слышалось в ответ.– Помилуйте, о чем вы говорите? – разводил руками Лукин, в душе проклиная день, который свел их вместе.Трижды следователь устраивал внезапные обыски в квартире Лукина, и все три раза ему приходилось потом извиняться сквозь зубы. –Изъятые ценности возвращались, так как у Лукина неизменно отыскивались бумаги на их приобретение или же свидетели, подтверждавшие, что изъятые следователем вещи находятся в квартире уже лет десять и никакого отношения к недавней краже не имеют.Однажды, когда Лукин возвращался домой теплым дождливым осенним вечером, следователь появился у него на дороге – внезапно, как чертик, выскочивший из табакерки. То, что служащий правоохранительных органов пьян, сомнений не вызывало.Иванов тут же ухватился за рукав чужого плаща и зашептал:– Лукин, ты скотина.– Не понимаю, о чем вы?– Ты испортил мне жизнь. Ты рушишь мою карьеру, из-за тебя я выгляжу в глазах начальства полным идиотом.– Я в этом не виноват, – мягко сказал Лукин, пытаясь отстранить от себя следователя, – не я устраивал обыски.Но следователь вцепился в антиквара мертвой хваткой:– Я знаю, что твое наследство липовое и живешь ты на деньги, добытые нечестным путем.Самсон Ильич лишь пожал плечами и мягко улыбнулся:– Вы не совсем здоровы. Хотите, я остановлю такси и отправлю вас домой? Вам бы полежать, отдохнуть, выспаться…– Сорок тысяч, – проговорил следователь.– Чего?– Долларов, конечно!– Если у вас появилась такая сумма, я рад за вас, – сказал Лукин.– Ты падаль, – прохрипел следователь. – Ты дашь мне эти деньги, и тогда я от тебя отстану.– Ах вот оно что! – вздохнул Лукин. – В таком случае оставим разговоры про справедливость и честность в стороне.– Это сугубо деловое предложение. Сорок тысяч…– Я бы с удовольствием поделился с вами богатством, если бы оно у меня имелось. Вы же сами проводили обыски и знаете, что квартира моя пуста.– Ты пожалеешь! – сказал следователь.– Мне жаль, что я не могу поделиться тем, чего у меня нет.По глазам следователя Лукин видел: деньги тому крайне нужны. То ли Иванов попал в передрягу и ему нужно срочно откупиться, то ли быт заел до такой степени, что человек готов требовать взятку от подозреваемого как положенное по закону. Но в азартные игры со следователями Лукин не играл принципиально.«Шантажисты – народ гнусный, – подумал он. – Стоит один раз дать деньги, и потом хлопот не оберешься. Зарабатывать они не умеют, умеют лишь требовать. От шантажиста невозможно откупиться раз и навсегда, это долгоиграющая пластинка. Да и где гарантия, что он не провоцирует меня на дачу взятки, чтобы потом упечь в тюрьму? Вот только сумма несуразно большая…»Додумать Лукин не успел.– Ты твердо решил отказаться? – услышал он хриплый голос следователя.– Мне опасаться нечего, я чист перед законом, – Самсон Ильич почувствовал, как разжались пальцы на рукаве его плаща.– Я предупредил, а теперь бойся меня! – и следователь нетвердой походкой отправился к троллейбусной остановке."Несчастный человек”, – подумал Лукин об Иванове, поднимаясь к себе домой.Самсон Ильич считал, что поступил правильно, и не жалел об этом, как не жалел ни о чем уже случившемся, но жестоко ошибся. Назавтра днем, когда Лукин лишь успел сделать пару звонков знакомым и договориться о встречах, к нему с обыском нагрянул знакомый следователь: якобы в квартире у Самсона Ильича, по оперативным данным, находилась партия похищенных икон. Это даже позабавило Лукина, настолько идиотским было это предположение. Но вскоре улыбка исчезла с губ Лукина. При понятых и милиционерах следователь распахнул платяной шкаф, и не успел Самсон Ильич даже возразить, как рука следователя исчезла в кармане плаща хозяина квартиры и тут же появилась на свет, но уже не пустая: на ладони лежали похожие на спелые желуди два пистолетных патрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13