Комбат чувствовал упругую грудь Светланы и понял, она без лифчика.– Ты сумасшедший, сумасшедший! – бормотала Светлана, абсолютно не пытаясь вырываться, а подставляя свои губы для поцелуя.Комбат догадался о ее желании, вернее, может даже и не задумывался хочет Светлана этого или нет, а жадно поцеловал ее припухшие губы. Она ответила таким же длинным поцелуем.– Знаешь, у меня еще море работы, а ты свалился, как снег на голову.– Я не собираюсь уезжать, – ответил Борис.– Тогда не мешай мне, потерпи хотя бы полчаса, и тогда я буду полностью принадлежать тебе.– А кому ты принадлежишь сейчас?– Это долго объяснять. У меня очень важный заказ. Я должна перевести текст, набрать его, отредактировать и отдать заказ завтра утром.– Во сколько? – поинтересовался Борис.– Между девятью и десятью утра.– Я тебя подвезу.– Нет, подвозить меня не нужно.– К тебе кто-то придет за текстом и это будет мужчина?– Да, мужчина, – немного покраснев, кивнула Светлана.– И наверное, он молод, красив, богат?– Не молод, не красив, но богат. Ему лет шестьдесят семь, а может и того больше.– Тогда он мне не конкурент, – довольно буркнул Борис Рублев, усаживая Светлану на стул. – Сиди и не двигайся, всем остальным займусь я.Он быстро, по-военному, приготовил большие бутерброды, обильно намазав их маслом, положил на каждый по ломтю красной рыбы.– Ты что, Борис, представляешь, будто я этот бутерброд смогу затолкать себе в рот?– А почему бы и нет! – наивно улыбнулся Рублев.– Не смогу, потому что он огромный, как кирпич. А у меня рот не такой большой, как у тебя.Но тем не менее бутерброд Светлана съела, за что была благодарна Борису. Ведь без него так и сидела бы на диване, поджав ноги, водрузив на голову наушники, подключенные к диктофону. А ее пальцы продолжали бы бегать по клавишам, набирая текст, который она сразу же переводила.Светлана с облегчением вздохнула;– Спасибо, что приехал. Иначе я сидела бы голодная.– Вот видишь, как хорошо.– Ты тут, Борис, займись еще чем-нибудь, а я все-таки пойду закончу работу.Комбат добродушно улыбнулся и кивнул:– Иди, иди, я у тебя еще кран починю, а то вода капает.– У меня же нет никаких инструментов!– Инструменты у меня в машине, я сбегаю и принесу.Через полчаса краны были починены и на кухне, и в ванной. Комбат, вымыв руки, прошел в большую комнату. Он подкрался к Светлане, которая быстро набирала текст, сзади, и его большие руки, холодные после воды, скользнули в широкий разрез ее майки и оказались на груди женщины. Экран компьютера дрогнул, и текст быстро побежал. Страница побежала за страницей, а Светлана, закрыв глаза, попыталась выскользнуть, но это ей не удалось. Рублев уже потерял всякое терпение.Комбат головой столкнул наушники. Светлана все-таки успела отпустить клавишу, остановив бегущий по экрану текст, и посмотрела на Бориса, запрокинув голову.А ему это только и надо было.– Иди сюда… – прошептал он, целуя ее в глаза, щеки и губы.– Погоди, погоди… – возбуждаясь, пробормотала Светлана, перевернулась и повисла у Бориса на шее.– Чего ждать, дело – делать надо.Он легко поднял ее с дивана и понес на руках в спальню. Наушники упали на ковер, кассета в диктофоне продолжала вертеться и в наушниках слышались тихие английские слова. Комбат быстро стащил ей через голову майку, чему она не противилась, затем быстро разделся сам и буквально набросился на свою обнаженную женщину.Через полчаса он уже лежал на спине, глядя на высокий лепной потолок. Светлана замерла рядом, положив голову ему на бок, как прислоняются на пляже к огромному валуну.Они были совершенно обнаженными, сбившаяся простыня валялась на полу, а Светлана и Комбат тяжело дышали, постепенно приходя в себя после утомительной любви.– Ты какой-то сумасшедший! Напал на меня, можно даже сказать, изнасиловал.– А ты, можно сказать, сопротивлялась.– Да нет, не сопротивлялась, – призналась Светлана, – мне даже это понравилось.– Давай, так будем делать всегда.– Нет, всегда так не надо.– Почему?– Однообразие приедается. Нужно быть изобретательным.– И что ты предлагаешь изобрести в следующий раз?Светлана теснее прижалась к Борису и укусила его за плечо, но укусила не сильно.– У тебя такая занятная татуировка, – прошептала она. – Когда ты двигаешь рукой, двигается твой парашютик.– Да, я знаю. Хороший мастер сделал татуировку, только жаль, что он погиб.– Как?– Очень просто. У него не раскрылся парашют. И представляешь, Светлана, пока он долетел до земли, он порвал на себе весь комбез. Крепкий комбез превратился в клочья ткани.– А почему так произошло?– Не правильно был сложен парашют. Такое бывает. Не очень часто, но случается.– Какой ужас! – Светлана села на кровати и обхватила голову руками. – Какой ужас ты рассказываешь, Борис!А Комбат в это мгновение подумал, что если бы он ей рассказал то, что с ним случалось, то наверное, настроение у его Светланы испортилось бы не на один день.«Но зачем женщину посвящать в чисто мужские дела? Зачем ей знать о всех тех кошмарах и ужасах, которые довелось пережить ему? Зачем ей знать о гранатах, которые взрываются в руках, о сожженных „бэтээрах“ в узких ущельях, о десантниках, которых расстреливали в воздухе, и они опускались на землю уже мертвыми? Не говорил он ей и о том, как страшно, когда в самый нужный момент оружие вдруг дает осечку или в рожке кончаются патроны и автомат становится ненужным, как детская игрушка».– Борис, что с тобой случилось?– Что ты имеешь в виду? – спросил Комбат.– Ты вот так неожиданно, без звонка, без предупреждения появился у меня. Раньше ты так никогда не поступал.Комбату хотелось рассказать о своих сомнениях, мучениях, как сегодня утром к нему пришел Андрей Подберезский со своей мужской бедой, и у Комбата появились такие же сомнения, как и у его боевого товарища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16