В первое время он не думал о причинах, побудивших его сделать предложение в то сентябрьское утро в Лондоне. Его привлекли определенные достоинства этой девушки, и он инстинктивно чувствовал, что она, достигнув зрелости, станет надежной и любящей спутницей жизни. Если не считать некоторых вольностей в поведении Генриетты с Лиззи и Нэн, она не давала повода считать его предположение ошибочным. У них было слишком мало времени, чтобы хорошо узнать друг друга, оба погрузились в собственные заботы и проблемы. Сейчас они были менее близки, чем во время путешествия из Престона. Возможно, поездка в Лондон поможет им сблизиться.
— Я еду, — горячо сказала Генриетта, прерывая его размышления. — Я не останусь в стороне.
Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Леди Драммонд, если я скажу нет, ты не поедешь.
С ее губ готовы были сорваться слова протеста, но что-то необъяснимое в черных глазах мужа заставило Гэрри промолчать. На щеках Генриетты появились две лукавые ямочки.
— Но ты ведь не скажешь этого, не скажешь?
— Нет, не скажу. Мы поедем вместе. Но только потому, что я так решил еще до твоего невоздержанного заявления.
Генриетта весело улыбнулась:
— Когда мы едем?
— Утром. — Он сел на кровать, чтобы снять сапоги. — Пока мы будем отсутствовать, Лиззи и Нэн смогут навестить Фрэнсис и Джеймса. Это даст госпоже Кирстон передышку.
— Да и девочки отдохнут от ее занудства, — сказала Генриетта, ухватившись за сапог, чтобы стянуть его.
Дэниел с озорным видом резко вытащил ногу из сапога, так что Генриетта потеряла равновесие и шлепнулась на пол с негодующим криком.
— Это тебе за дерзость, — сказал Дэниел, подставляя второй сапог и задумчиво продолжая: — Может быть, я добьюсь чего-нибудь, если лично попрошу членов комиссии в Хабер-дашерс-холле снизить мне сумму контрибуции.
— Я поеду с тобой и появлюсь в очень трогательном виде, — сказала Генриетта. — Еще лучше, если у меня будет большой живот. — На ее скулах появились два красных пятнышка, и она смущенно занялась вторым сапогом. — Ты не думаешь, что я уже с ребеночком?
Дэниел открыл рот от изумления. Ему и в голову не приходило, что она ничего не поняла, когда он проявил предосторожность, чтобы исключить такую возможность.
— О, дорогая, — сказал он тихо. — Кажется, нам надо кое-что обсудить.
Генриетта так и осталась сидеть на корточках, выслушав его объяснение.
— Это очень обидно! — сказала она, когда он закончил. — Почему я не знаю все это?
— Как ты могла знать, если тебе никто об этом не рассказывал, — заметил Дэниел. — Это моя ошибка.
Генриетта нахмурилась, и ее светлые брови резко изогнулись.
— Сейчас я не чувствую большого желания иметь ребенка, но хотела бы участвовать в принятии решения.
— Когда у тебя появится такое желание, только скажи мне, — спокойно сказал Дэниел и, взяв ее за руки, посадил к себе на колени. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. — Я думал только о тебе.
Генриетта поцеловала его в ответ, ее губы надолго прижались к его губам, наслаждаясь их мягкостью и свежестью. Подняв руки, она провела пальцами по его волосам, почти черным при свете уходящего дня.
— Я подарю тебе сына, Дэниел.
Он кивнул:
— Да, конечно, если будет на то Господня воля. Но с этим не стоит торопиться, у меня и так достаточно забот с двумя дочерьми. — Поймав ее руки, он повернул их ладонями вверх и прижался к каждой поочередно губами. — Две дочери и жена-сорванец.
— Разве ты не простил меня? — Генриетта, сама того не сознавая, взглянула на мужа с необычайным кокетством.
Дэниел раньше уже видел этот взгляд и чувствовал, что он сильно возбуждает его.
— Да, кокетка, ты прощена, — сказал он хрипло. — Ты ведь хорошо знаешь это. Когда ты смотришь на меня так, я не могу не простить тебе любой проступок.
«Как я смотрю на него?» — Генриетта задумалась. Было бы полезно знать, чтобы в будущем немедленно заслужить его прощение. Поцелуи вызывали восхитительное чувство, и она обнаружила, что возвышаясь над ним, получила большую свободу движений и может управлять тем, что происходит. Для пробы Генриетта оторвалась от его губ и начала целовать его щеку, касаясь кожи кончиком языка, затем нежно поцеловала прикрытые веки. Рука Дэниела скользнула ей под нижнюю юбку, поглаживая одетую в чулок ногу. Она вздрогнула, когда его пальцы слегка коснулись обнаженного бедра чуть выше чулка. Затем они двинулись дальше, нежно касаясь влажных складок, и она заерзала у него на коленях, бессвязно лепеча и бессознательно раздвигая ноги, чтобы облегчить его действия.
Когда Дэниел вошел в комнату, он был далек от мысли предаваться таким забавам. Настоящее и будущее представлялось ему в мрачном свете и рождало чувство подавленности. Гнев, вызванный наглостью Транта и бесстыдным мошенничеством Эшби, смешался со злостью на себя за то, что был дураком… или это только казалось ему. К тому же из-за поведения детей в саду он был раздражен и не знал, разрешать ли Генриетте в дальнейшем заниматься с ними.
Однако сейчас жизнь предстала перед ним совершенно в ином свете. Три тысячи фунтов покроют значительную часть его расходов, и даже если не удастся снизить размер контрибуции, он не опустится до нищеты и будет иметь возможность поправить свое финансовое положение в относительно короткий срок. К тому же если он сможет расстроить планы сэра Джеральда, то получит большое удовольствие и избавится от долга… а его жена со временем станет самим совершенством, достаточно ей этого захотеть. Размышляя так, он удовлетворенно улыбался, а движения и стоны Генриетты говорили, что она близка к пику возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113