Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать свое ошеломление.
Как я уже говорила, некоторые вампиры, вроде Билла, живут уединенно. Другие чувствуют себя лучше в обществе, называемом ими «гнездом». Внутри «гнезда» они именуют друг друга братьями и сестрами, и многие такие образования существуют на протяжении десятилетий, а история одного, в Новом Орлеане, насчитывала более двух веков. Еще в Луизиане Билл указал мне на то, что в Далласе вампиры образуют необычайно большое «гнездо».
Я не психолог, но даже мне стало ясно, что для вампира столь сильного, как Стэн, потеря одного из братьев по «гнезду» была не только необычной, но и на редкость унизительной.
А вампирам унижение нравится примерно так же, как и людям.
— Пожалуйста, опишите обстоятельства, — сказала я самым нейтральным голосом.
— Мой брат Фаррел не вернулся в «гнездо» в течение пяти ночей, — ответил Дэвис.
Я понимала, что они проверили его любимые охотничьи угодья и расспросили каждого вампира в Далласе, дабы отыскать хотя бы след. Тем не менее я уже открыла рот, чтобы ради соблюдения формальностей задать вопрос относительно всех этих мероприятий. Но тут Билл прикоснулся к моему плечу. Я обернулась — он едва качнул головой. Вопрос был бы бестактен.
— А девушка? — спросила я. Она все еще дрожала и всхлипывала. Вампир-испанец был, казалось, единственным, что держало ее на ногах.
— Она работает в клубе, где его в последний раз видели. Это наш собственный клуб, «Крыло летучей мыши».
Бары, естественно, были любимыми местами времяпрепровождения вампиров, ибо часы их работы приходились в основном на ночь. Клыкастые ночные охотники-одиночки не могли устоять против бара, битком набитого вампирами.
В минувшие два года вампирские бары стали средоточием ночной жизни. Жалкие людишки, увлекшиеся вампирами, болтались в этих барах, зачастую в маскарадных костюмах, в надежде привлечь внимание настоящего кровососа. Туристы, посиживая с бокалом, глазели на тех и на других. Чем-чем, а безопасным местом работы эти бары не были.
Я посмотрела на вампира-испанца и указала на стул рядом с собой, куда он и опустил девочку. Готовясь скользнуть в ее ничем не защищенное сознание, я закрыла глаза…
Ее звали Бетани. Ей исполнился двадцать один год, и она считала себя диким, свободным ребенком, настоящей дрянной девчонкой. До сих пор она даже представить себе не могла, в дебри какой беды это может ее забросить. Работа в вампирском баре была жестом ее бунтарской натуры, и теперь вполне могла оказаться смертельной ошибкой.
Повернувшись в сторону Стэна Дэвиса и очень сильно рискуя, я произнесла:
— Вы ведь понимаете, что если она выдаст вам нужную информацию, вы отпустите ее, не тронув? — Он сказал, что принял условия соглашения, но я должна была удостовериться.
За моей спиной Билл тяжело вздохнул. Глаза Дэвиса вспыхнули недобрым огнем и светились больше секунды. Он был очень зол.
— Да, — выплюнул он наконец, наполовину выпустив клыки. — Я дал согласие.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Мы оба знали: еще два года назад Бетани просто погибла бы под пытками, а вампиры изъяли из нее все, что она знала и чего не знала.
Легализованность и признание имели свои преимущества — но и свою цену. В данном случае ценой были мои услуги.
— Как выглядит Фаррел?
— Как ковбой. — Стэн произнес это без тени юмора. — Он ходит в сапогах, джинсах и рубашке с перламутровыми застежками.
Да, здешние вампиры высокую моду, похоже, не ценили. Может, и стоило приехать сюда в обычной одежде.
— Какого цвета волосы и глаза?
— Волосы седеющие, каштановые, глаза карие. Массивная челюсть. Рост… пять футов одиннадцать дюймов. — Стэн явно переводил единицы измерения из одной системы счисления в другую. — Он выглядит лет на тридцать восемь по человеческим меркам. Тщательно выбритый, худой.
— Мне увести Бетани в другое, более уединенное место? — Я старалась говорить максимально дипломатично.
Стэн взмахнул рукой так быстро, что я едва успела это заметить, и через мгновение — буквально — все вампиры, кроме самого Стэна и Билла, покинули комнату. Не глядя, я знала, что Билл стоит у стены, готовый ко всему. Я глубоко вздохнула. Пора.
— Бетани, как ты себя чувствуешь? — мягко спросила я.
— Откуда вы узнали мое имя? — пробормотала девушка, вжимаясь в спинку стула. Ее усадили в хрупкую, в основном пластиковую конструкцию на колесах, и я легко развернула сооружение к себе, оставив вне поля зрения Бетани все, что могло напугать ее и помешать мне. Стэн все еще сидел во главе стола, позади и чуть слева меня.
— Я могу рассказать о тебе многое, — сообщила я тепло и всезнающе. И начала перебирать ее мысли, как яблоки, падающие с дерева. — В детстве у тебя была собака по имени Гав, а твоя мать делает лучшие кокосовые пироги в мире. Твой папа как-то проиграл в карты слишком много денег, и тебе пришлось заложить свой видеомагнитофон, чтобы мама этого не заметила.
Девочка разинула рот. Она уже забыла, насколько могла, о грозящей ей опасности.
— Поразительно! Вы прямо как экстрасенс в телерекламе!
— Бетани, я, конечно, не экстрасенс, — суховато пояснила я. — Но зато я телепат и могу читать мысли. Даже те, которых ты не замечаешь. Тебе нужно успокоиться и расслабиться, а потом мы вместе вспомним вечер твоей работы в баре — но не сегодняшний, а пять ночей назад. — Я повернулась к Стэну, и он согласно кивнул.
— Но я не думала про мамин пирог!
Я подавила вздох.
— Ты вспомнила о нем, не отдавая себе в этом отчета. Глядя на самую бледную вампиршу — Изабель, — ты подумала, что лицо у нее такое же белое, как глазурь на пироге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74