К ее удивлению, он ответил серьезно:— Я недолюбливаю замкнутые пространства.У Лотти почему-то сжалось сердце. Какой у него голос! Глубокий, с обольстительной хрипотцой, словно после крепкого сна. Его звуки обволакивали ее, как теплый тягучий мед.— И я тоже, — призналась она.Они остановились у дверей южной башни, где жили старшие слуги, в том числе и Лотти. Сквозь щели в ставнях сочился свет, образуя лужицы на усыпанной галькой дорожке. В этом свете Лотти увидела, что волосы ее спутника не черные, а каштановые — очень темного, насыщенного цвета, с отдельными прядями оттенка кленового сиропа и собольего меха. Лотти захотелось провести по ним ладонью, и сила этого желания напугала ее.Попятившись, она с сожалением улыбнулась:— Всего хорошего, милорд. И спасибо за приятную прогулку.— Подождите, — требовательно произнес он. — Мы еще увидимся, мисс Миллер?— Нет, милорд. Я обязана безотлучно находиться при старой графине.Но эти слова не обескуражили его — Лотти поняла это по глазам.— Мисс Миллер…— Всего хорошего, — ласково повторила она. — Надеюсь, пребывание в этом доме будет для вас приятным, милорд. — И она ускользнула, боясь, что он попытается удержать ее силой.Очутившись в своей комнате, Лотти заперла дверь и вздохнула. С тех пор как она поселилась в Стоуни-Кросс-Парке, гости-мужчины не раз пытались ухаживать за ней, но никогда прежде ей не хотелось ответить им благосклонностью, какими бы состоятельными или красивыми они ни были. После знакомства с лордом Раднором она не желала иметь с мужчинами ничего общего.Окажись Раднор добрым, а не расчетливым, ласковым, а не деспотичным, Лотти смирилась бы с предстоящим замужеством. Но намерения Раднора были ясны с самого начала. Он стремился всецело подчинить ее себе, уничтожить в ней все, что было присуще ей, и создать совершенно нового человека. Брака с ним Лотти боялась больше смерти.Родители Лотти отказались признать очевидное, поскольку отчаянно нуждались в финансовом покровительстве Раднора. Лотти не сразу решилась сбежать, поскольку понимала, какими будут последствия ее поступка. Ее нередко мучили угрызения совести, она знала, что ей следовало пожертвовать собой ради благополучия родителей. Но инстинкт самосохранения был слишком силен. В конце концов она пустилась в бега, и провидение привело ее в Гэмпшир.Как и предчувствовала Лотти, за свободу пришлось расплачиваться. Она часто просыпалась в холодном поту, увидев во сне, как ее тащат обратно, к Раднору. Ни на миг она не забывала, что ее повсюду разыскивают его слуги. Свобода оказалась иллюзорной. Правда, в Стоуни-Кросс-Парке ей жилось неплохо, но она чувствовала себя птицей в вольере, с подрезанными крыльями. Бежать было некуда, делать нечего, оставалось лишь сидеть сложа руки и ждать, когда ее найдут. Лотти не доверяла никому. Даже молодому красавцу с изумительными синими глазами.Вместо того чтобы присоединиться к гостям, Ник направился к себе. Слуги уже разобрали его багаж, разложили одежду в ящиках комода и развесили в шкафу, пропахшем гвоздикой.Ник нетерпеливо сорвал сюртук, жилет и серый шелковый галстук. Сбросив рубашку, он вытер ею потное лицо, руки и грудь, уронил комок влажной льняной ткани на пол и рухнул на кровать в алькове напротив двери. Разувшись он в одних черных брюках откинулся на подушки и уставился в потолок.Наконец-то он понял одержимость Раднора.Шарлотта Ховард оказалась самой пленительной девушкой из всех, каких ему доводилось встречать. Впечатление сильной, независимой натуры она создавала даже в минуты молчания и неподвижности. Ее тело и лицо поражали сочетанием хрупкости и силы. Нику хотелось прижать ее к себе, успокоить, уткнуться лицом в шелковистую грудь. Представив Лотти дремлющей, он улыбнулся; ему даже привиделось, как розовеет ее кожа от пылких ласк.Неудивительно, что Раднор воспылал к ней страстью. Но в попытке завладеть Шарлоттой он пытался лишить ее всего, что составляло ее сущность и притягательность.Ник понимал, что увезти Шарлотту в Лондон прежде, чем Уэстклифф поймет, что произошло, будет довольно просто. Можно сделать это утром, застав хозяина дома врасплох. Нахмурившись, Ник переплел пальцы за головой. «Я ничего не боюсь», — сказала ему Шарлотта. Эти слова вызвали у него восхищение, но он не поверил им" Шарлотта боялась прежде всего новой встречи с Раднором. Но Ника это уже не касалось. Его дело — отработать полученные деньги.С другой стороны… зачем спешить? Почему бы не погостить несколько дней в Стоуни-Кросс-Парке? На Боу-стрит он обязан появиться только через две недели, леса Гэмпшира предпочтительнее промозглого, зловонного Лондона. Пробыв в поместье Уэстклиффа день-другой, он сумеет поближе познакомиться с Шарлоттой. Надо выяснить, не производит ли она ложного впечатления.Перекатившись на бок, Ник опять задумался. Никогда прежде он не нарушал свои правила, а одно из них строго запрещало ему вступать в близкие отношения с преследуемыми. Впрочем, Ник всегда пренебрежительно относился к правилам, даже к своим собственным.Мысли о Шарлотте взбудоражили его, вызвали и досаду, и возбуждение. С Джеммой он расстался шесть месяцев назад, но до сих пор хранил верность ей. Не то чтобы желание у него не возникало — напротив, он сгорал от страсти, не находящей выхода. Среди женщин обнаруживалось немало желающих утешить его, но заурядные, ничем не примечательные особы его не привлекали. Он искал чувственную, по-настоящему страстную возлюбленную. Такая женщина могла быть и невероятно опытной в постели… и совершенно неискушенной.Свесившись с кровати, Ник порылся в сброшенной одежде и достал из кармана миниатюру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84