Его вкусы отражали соответствующий образ жизни: импульсивный, интуитивный и немного безрассудный. Ему нравились неистовые яростные картины Фюсли и дерзкая игра света и красок в работах Тернера. Дэвид же предпочитал традиционные спокойные тона, не противоречившие его осмотрительной консервативной натуре. Для него образцами совершенства являлись работы Пуссена и Клода, а Бенджамин Уэст был любимым современным художником. Однако друзья с уважением относились к приоритетам друг друга.
Марианну также захватила их страсть к искусству, и со временем у нее появились свои предпочтения. Ей нравились картины Томаса Лоуренса, написанные маслом, его акварели она находила божественными. Дэвид поддерживал ее интерес и знакомил с произведениями лучших художников, работавших в этой манере. Хотя общедоступные комнаты в их доме на Брутон-стрит были украшены классическими работами, которые предпочитал Дэвид, в приватной уютной гостиной висели акварели Пейна, Гертина, Котмена и братьев Варлей.
– Хочу напомнить также, – сказала Марианна, надеясь изменить мнение свекрови о лучшем друге Дэвида, – что Адам назначил премию Несбитта в честь Дэвида. Мы должны поблагодарить его за это.
– Великодушный поступок, – согласилась Эвелина. – Лучший способ увековечить память о Дэвиде.
Дэвид и Адам буквально помешались на искусстве после поездки на континент во время короткого перемирия в 1802 году. Они вошли в число основателей Британского музея, организовав галерею на Пэлл-Мэлл, где ежегодно устраивались две самые большие выставки картин. Весенняя выставка предоставляла возможность современным художникам демонстрировать и продавать свои картины. Это было в компетенции Адама. Дэвид курировал летнюю выставку, где выставлялись работы старых мастеров, а студенты и любители живописи получали возможность изучать их манеру письма и делать копии. Члены правления Британского музея утвердили ряд призов, приняв во внимание предложения Рейнольдса. При этом вместо трудоемких копий работ старых мастеров каждый студент должен был представить собственное произведение. Призы присуждались с 1807 года, и недавно их список пополнился призом Несбитта.
Большей чести своему другу Адам не мог оказать.
– В любом случае, – сказала Лавиния, – я ожидаю получить удовольствие от выставки картин Рейнольдса, хотя мое сердце разрывается оттого, что Дэвида нет с нами и он не может посетить ее. Когда она откроется, надеюсь, ты сообщишь мне об этом, Марианна, чтобы мы вместе могли побывать в галерее Дэвида и еще раз вспомнить о его великодушии и мечтах.
Эвелина взглянула на Марианну, потом воздела глаза к потолку, едва сдерживая раздражение.
– Я должна идти, – сказала она, поднимаясь с дивана. – Мне надо вернуть книгу в библиотеку. Ты пойдешь со мной, Марианна? Я буду очень признательна, если ты составишь мне компанию.
– Конечно.
Марианна встала и оправила свои юбки, радуясь, что может покинуть бывшую свекровь под благовидным предлогом. Пока Эвелина вызывала лакея, чтобы тот подал им их шляпы и шали, Марианна наклонилась к Лавинии и поцеловала ее в щеку.
После нескольких прощальных слов она вышла из дома вместе со своей золовкой.
– К сожалению, с матерью очень тяжело общаться, – сказала Эвелина, пока они шли по Сент-Джеймс-стрит.
Марианна пожала плечами.
– Я уже привыкла к ее поведению.
– Разве оно не задевает тебя? Марианна вздохнула.
– Да, мне бывает нелегко в ее присутствии. Я не хочу, чтобы она превратила меня в постоянную мученицу, преклоняющуюся перед памятью о Дэвиде. – По какой-то причине ее свекровь была особенно нетерпима сегодня. От этого Марианна чувствовала себя чрезвычайно скованной, подавленной, нервной и раздражительной. У нее возникло желание избавиться от этой скованности и сделать что-то безрассудное и опрометчивое.
Например, активно поучаствовать в затеях «Веселых вдов». Последние несколько дней их разговор не выходил у нее из головы. Она все еще сомневалась, что сможет завести любовника и что у нее даже появится такое желание. Однако мысль об этом не покидала ее. Марианна улыбнулась, представив, что подумала бы о ней Лавиния, если бы она начала действовать в соответствии с их глупой договоренностью.
– Чего ожидать от женщины, которая носит траурную одежду в течение четырнадцати лет? – сказала Эвелина. – Не принимай близко к сердцу ее поведение, Марианна. Никто не винит тебя за то, что ты отказалась от черных платьев через год после смерти мужа. Любая другая вдова сделала бы то же самое.
– Дэвид переживал из-за того, что его мать не способна продолжать нормальную жизнь. Думаю, он не захотел бы, чтобы я завернулась в черный саван своего вдовства, как это сделала Лавиния.
– Конечно, не захотел бы. Ты молодая женщина, Марианна, и должна жить полноценной жизнью, глядя в будущее. Не трать время на воспоминания о прошлом. От этого ты только будешь чувствовать себя несчастной и одинокой, как моя мать. Ты слишком молода и мила, чтобы отказываться от полноценной жизни. Ты не думаешь снова выйти замуж?
– Упаси Господи! Я даже не могу представить, что выйду замуж за кого-то еще.
– Возможно, прошло слишком мало времени. Полагаю, ты скоро изменишь свое мнение.
– Сомневаюсь, Эвелина. Кроме того, существует немало других способов почувствовать себя счастливой.
Эвелина остановилась и пристально посмотрела на Марианну, потом широко улыбнулась:
– Ну конечно.
О Боже! Марианна поняла, о чем подумала золовка, но она совсем не это имела в виду.
– Например, я являюсь попечительницей Благотворительного фонда вдов, и работа в нем доставляет мне удовольствие и приносит удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84