— Я намного богаче Хартли, мисс дю Маршан, и, уверен, гораздо лучший любовник.
Жанна явно ожидала другого ответа: с оттенком негодования или оскорбленного достоинства. Напрасно. Пусть знает, что в отношении нее у него не осталось чести. Только ярость. И пожалуй, любопытство.
Она помолчала, теребя медальон, висевший у нее на шее. В комнате было тепло, но Дуглас подозревал, что ее щеки порозовели подругой причине.
— Правильно лия поняла, что достоинства ваших гувернанток оцениваются их готовностью разделить с вами постель?
— Я никогда прежде не нанимал гувернанток.
— В любом случае вам придется поискать ее в другом месте. — Она взяла свою шаль и набросила на плечи.
Казалось, она сейчас встанет и направится к двери. Но Жанна лишь вздернула подбородок, устремив на него вызывающий взгляд.
— Мне разбудить дворецкого, чтобы он проводил вас в комнату для гостей, или вы позволите это сделать мне?
Она явно собиралась отказаться, и Дуглас поднял руку, предупреждая ее возражения.
— Вы можете принять решение завтра, мисс дю Маршан. Это не слишком долгий срок, чтобы подумать о своем будущем. — Он заставил себя улыбнуться. — Эдинбург ночью — неподходящее место для женщины, даже столь независимой.
Жанна колебалась, не зная, уйти ей или остаться.
— Поверьте, я не из тех, кто покушается на честь своей прислуги. Или я должен представить вам письменное свидетельство, что не рыскаю по ночам по спальням горничных?
Кстати, все комнаты запираются изнутри, правда, исключительно для спокойствия их обитательниц, а не из-за опасения, что я не устою перед собственной похотью.
— Я оскорбила вас? — поинтересовалась Жанна, глядя на него с искренним любопытством.
Дуглас нахмурился:
— На улице дождь. Вы остаетесь или нет?
На мгновение их взгляды скрестились, и Дуглас в замешательстве отвел глаза. Ему хотелось бы ненавидеть Жанну, но она выглядела слишком уязвимой. Он никогда не пользовался женской слабостью и не собирался делать этого сейчас.
Надо позволить ей уйти и больше не связываться с ней.
Но она будет существовать где-то, лишая его душевного покоя. Сейчас по крайней мере он знает, где она и что с ней происходит.
Два года он считал ее мертвой, и только это примирило его с воспоминаниями. Но Жанна очень даже жива и не похожа на женщину, которую легко забыть.
Вся его жизнь так или иначе связана с Жанной. Из-за любви к ней он вернулся во Францию и нашел свою дочь.
Забота о Маргарет ускорила его возмужание и подстегнула желание добиться успеха в жизни. Из-за Жанны он стал другим человеком. Ничто не заставит его снова совершать глупости.
Но ее присутствие напоминает ему о юноше, который был так счастлив в те незабываемые дни в Париже.
Вне всякого сомнения, она опасная женщина.
Глава 12
Несмотря на непривычную обстановку, Жанна погрузилась в глубокий сон, полный сновидений. Она снова была в Париже, а затем в Волане. Руины замка создавали призрачный фон для сцены невообразимой красоты. Среди развалин цвели бледно-желтые розы. На голубом небе не было ни облачка, южный ветерок приносил благоухание лаванды.
Одетая в одно из своих любимых платьев, Жанна шла по знакомой с детства тропинке, ведущей к часовне. Внезапно сцена изменилась, и она оказалась в Шотландии на пороге дома ее тетки. Никто не ответил на ее стук, и она ощутила то же отчаяние, которое испытала наяву.
Ее разбудил легкий щелчок замка. Жанна повернулась на постели, обхватив одной рукой подушку и положив другую поверх вышитого покрывала.
Прикосновение к руке заставило ее окончательно проснуться. Лежа с закрытыми глазами, она чувствовала, как теплые пальцы скользнули от ее локтя к запястью и обхватили его, словно живые оковы. Жанна не сделала попытки вырваться. Она лежала, неподвижная и покорная.
— Вы не должны находиться здесь, — прошептала она.
Дуглас не ответил, но она знала, что он не уйдет. Пока она не откроет глаза и не потребует этого. Он был ее первым возлюбленным, которого она обожала со всем пылом юного сердца и пробудившегося тела. Он был мужчиной, научившим ее страсти, единственным человеком, которому она открыла свою душу, с которым делилась самыми сокровенными мыслями.
Жанна медленно убрала руку. Кончики ее пальцев скользнули по вышитому покрывалу, воспроизводя в памяти изящный узор. Роза, лист и певчая птичка.
«Скажи что-нибудь, — молила ее душа, — чтобы я поняла, что это не сон».
Она не осмеливалась открыть глаза. Тем самым она одобрила бы его присутствие. Или обнаружила, что его нет в комнате, что это плод ее воображения.
«Пожалуйста, будь настоящим».
Воистину непростительная молитва! Похоже, монахини позорно провалились в своей миссии излечить ее от распутных наклонностей. И она обречена на адские муки, как они и предсказывали.
Она услышала шорох ткани. Неужели он раздевается?
Почувствовав, что он сел на край постели, Жанна протянула руку и наткнулась на голое бедро. Она отдернула руку, словно обожглась, затем протянула ее снова, позволив пальцам заняться исследованиями.
Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь, как делал это десять лет назад. Тихий вздох удовольствия слетел с губ Жанны.
«Коснись меня, — чуть не произнесла она вслух. — Коснись меня, Дуглас, и заставь забыть». Она обняла его за плечи и медленно привлекла к себе.
Они замерли, обнявшись. Тысячи несказанных слов витали над ними. Лежа с закрытыми глазами, Жанна прижималась щекой к его щеке, слышала его дыхание, ощущала тепло его кожи. Кажется, ее молитва услышана. Сколько раз она мечтала об этом! Сколько ночей просыпалась, тоскуя по его объятиям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87