Мика Тойми Валтари: «Императорский всадник»

Мика Тойми Валтари
Императорский всадник


Императорский всадник – 1



Ирина, Roland
Аннотация Судьбы реальных исторических лиц — Клавдия и Мессалины, Сенеки, молодого Нерона, борьба за власть, дворцовые интриги, коварные и жестокие убийства, кровавая месть передаются через восприятие молодого римлянина Минуция Манилиана, героя романа известного финского прозаика Мика Валтари.Минуций в стремлении сделать военную карьеру отправляется в Британию, затем жизненные дороги ведут его в Коринф, Афины, Киликию, после же возвращения в Рим он становится свидетелем и участником кровавых событий при дворе цезаря. Женщины в жизни Манилиана — Лугунда, дочь одного из царей бриттов, Клавдия, Сабина, Поппея — не дают ему счастья, но во многом определяют его судьбу, ибо каждая из них является представительницей определенного слоя римского общества, быт и нравы которого столь ярко и достоверно рисует автор романа. Валтари МикаИмператорский всадник Глава 1АНТИОХИЯ Мне было семь лет, когда ветеран Барб спас мне жизнь. Хорошо помню, как я перехитрил свою кормилицу Софронию и убежал вниз, на берег Оронта. Эта бурная, кипящая водоворотами река всегда притягивала меня, и я свесился через перила моста, чтобы поглазеть на пену и пузыри на воде. Вот тут-то сзади и подошел Барб и добродушно спросил: «Хочешь научиться плавать, мальчик?»После того как я утвердительно кивнул, он оглянулся, схватил меня в охапку и бросил в стремнину. Затем он издал дикий вопль, позвал Геркулеса и Юпитера-громовержца, швырнул свой изодранный плащ на мост и ринулся в волны вслед за мной.На его крики стали собираться люди, и все оказались свидетелями его подвига и в один голос потом подтверждали, что Барб рисковал жизнью, нырнув за мной, пока я еще не захлебнулся; вытащив на берег, он катал и мял меня до тех пор, пока из моего рта не хлынула вода, которой я все же успел наглотаться. Когда наконец, издавая вопли и выдирая на голове волосы, прибежала Софрония, Барб уже взял меня на руки и понес домой, несмотря на то, что я отчаянно вырывался и бился в его объятиях, поскольку его грязное платье и смрад перегара вызывали во мне отвращение.Отец был отнюдь не в восторге от моего приключения. Тем не менее он предложил Барбу вина и поверил в его россказни о том, будто я споткнулся и сам свалился в воду. Я не возражал Барбу, ибо был приучен молчать в присутствии отца; как зачарованный внимал я ветерану, повествовавшему о своем легионерском прошлом: тогда, мол, он переплывал Дунай и Рейн, и даже Евфрат в полном боевом снаряжении. Мой отец тоже выпил вина, чтобы унять страх, тоже разговорился и рассказал, как он во времена своей юности, когда посещал школу философов на острове Родос, поспорил, что может вплавь достичь материка. В конце концов они с Барбом пришли к единодушному мнению, что меня пора учить плавать. Отец дал Барбу новое платье, и тот, переодеваясь, имел возможность продемонстрировать свои многочисленные рубцы и шрамы.С тех пор Барб остался в нашем доме и называл моего отца своим хозяином. Он провожал меня в школу и, если не был сильно пьян, забирал из нее. Но главное — ветеран воспитывал из меня истинного римлянина, ибо сам он появился на свет и вырос в Риме и целых тридцать лет прослужил в пятнадцатом легионе. Мой отец знал это наверняка, ибо хотя и был человеком рассеянным и замкнутым, глупостью не отличался и никогда не приютил бы в своем доме беглого легионера.Благодаря Барбу я выучился не только плаванию, но и верховой езде. На свой вкус отец купил для меня коня, так что я мог бы присоединиться к молодым всадникам Антиохии, как только мне исполнится четырнадцать. Хотя император Гай Калигула собственноручно вычеркнул моего отца из сословия всадников Всадники — класс римских граждан, потомков кавалерийских командиров римского войска, позднее — могущественный средний класс коммерсантов, торговцев и банкиров

, в Антиохии его всячески одобряли, ибо монаршая немилость напоминала о том, каким шалопаем был сам Калигула уже в детстве. (Через несколько лет он был убит во время Палатинских игр, когда заявил о намерении сделать своего любимого коня консулом.)К тому времени мой отец, не прикладывая совершенно никаких усилий, уже занимал в Антиохии такое положение, что его пожелали видеть в числе посланников, которых город направлял в Рим, чтобы поздравить императора Клавдия с восхождением на трон. Разумеется, для отца это был бы благоприятный повод, чтобы восстановить свои старые права всадника, но он решительно отказался ехать в Рим. Он утверждал, что дороже всего ему покой и смирение и что он вовсе не стремится к восстановлению своего всаднического достоинства.Богатство отца росло, но он частенько бывал угрюм и уверял, что не видел больше счастья с тех пор, как, рожая меня, умерла единственная женщина, которую он когда-либо любил. Еще в Дамаске он взял за правило ежегодно в день смерти моей матери идти на рынок и покупать там какого-нибудь изможденного раба. Затем он некоторое время держал его в своем доме и откармливал, пока тот не набирался сил; после этого отец отправлялся с ним к властям, платил им выкуп и даровал рабу свободу.Всем этим многочисленным вольноотпущенникам он разрешал брать его имя — Марций (но только не Манилиан) — и давал им денег, чтобы те могли заняться каким-либо ремеслом. Так, из одного Марция вышел торговец шелком, другой стал рыбаком, а Марций-парикмахер сколотил себе целое состояние, изготовляя женские парики по новейшей моде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135