! — завопил я. — Какого черта...— Я не могу сказать вам, на кого работаю я.— Не можете или не хотите?— Понимайте, как угодно вам.— Послушайте, — продолжал я, — я не хочу давить на вас, но при необходимости мы можем силой принудить вас.Скотт мне не ответил. Я продолжал:— Давайте валяйте в том же духе. У нас есть человек на побережье, который может вручить вам повестку в суд, не успеете вы и глазом...Скотт прервал меня на полуслове:— Не пугайте меня, дружище. Может быть, ваш человек и может вызвать меня повесткой в суд. Однако ему туго при этом придется.Я услышал в трубке частые гудки, бросил ее на рычаг и, закурив сигарету, задумался: чем объясняется враждебность Скотта?— И кто говорит, что журналы всегда пишут правду? — спросил я вслух. Потом напялил на себя пальто и шляпу, спустился вниз и поехал по улицам Вашингтона, покрытым снегом, в таксопарк «Ветераны».Первый раунд завершился победой Скотта. Но это было только начало.— Лысый парень по имени Чарли? — повторил диспетчер, заступивший на дежурство утром. — Наверное, тот, что дежурил вчера с четырех дня до полуночи, Чарли Дерлет. А в чем дело?— Мне нужен его домашний адрес.— Мы не сообщаем домашние адреса наших сотрудников, мистер.— Ну точно как пишут в рассказах о шпионах.— Хватит и обычной полиции. Я не ищу неприятностей.Я вынул фотокопию своей лицензии и показал ее парню.Это не произвело на него никакого впечатления.— Вы частный детектив. Ну и что с того?— А то, что, если вы позвоните в офис сенатору Хартселлу, вам сообщат, что я провожу специальное расследование по поручению Хартселльской комиссии.Диспетчер поверил мне без всякого звонка. Видно, я его заинтриговал, и он все тем же сварливым тоном осведомился:— И что такого натворил Чарли?— Мы обсудим это с ним самим.— Я имел в виду, что он — бывший дальнобойщик.— И когда это он занимался грузовыми перевозками?— Он пришел сюда, когда дали пинка под зад тогдашнему боссу, Торгесену, примерно года три назад.— Это было приблизительно в то же время, когда Хэнк Кэмбриа пересел на такси?— Кэмбриа? Я уже сказал все, что мог.— За исключением адреса Чарли Дерлета.Он вздохнул и назвал мне адрес.По пути к Дерлету я заехал в здание сената и взял свое удостоверение в офисе Хартселльской комиссии. Сенатора не было на месте. Пару минут я почесал язык с его секретаршей, рыжей красоткой, которую все, включая и самого сенатора, называли милашкой, а потом покатил на север через весь город, минуя Нью-Джерси-авеню, до того места, где она упирается во Флорида-авеню рядом с Гриффитским стадионом.Чарли Дерлет жил в густонаселенном квартале по соседству с промышленной частью города, в двух кварталах от Нью-Джерси-авеню и совсем близко к штаб-квартире Вашингтонского отделения «Национального братства грузоперевозчиков».Его квартира находилась на третьем этаже в доме без лифта.Мальчуган с совиными глазами, гонявший мяч в полутемном коридоре, проследил, куда я направляюсь, а когда я стал звонить в квартиру Дерлета, сказал:— Никого нет дома, мистер.Его мячик подкатился ко мне, и я пнул его ногой:— Может, он еще спит? Ведь он работает до поздней ночи.— Да. Но она-то нет, — многозначительно сказал мальчик. — Его сестра. Хоуп. Она красивая.— Ты не знаешь, где можно его найти?— Не-а! Но я знаю, где она.— И где же?— Она работает в грузоперевозках. Знаете, это на Нью-Джерси-авеню.Я поблагодарил его. Он чихнул, стукнул мячом по стене коридора, высморкался, фыркнул и снова ударил по мячу. Когда я спускался вниз по лестнице, мальчишка помахал мне рукой.«Национальное братство грузоперевозчиков», как магнит железные скрепки, притягивало все составные элементы дела, которое я расследовал.Здание штаб-квартиры оказалось большим викторианским чудовищем с остроконечной двускатной крышей, вмещающим, должно быть, комнат пятьдесят. Прилегающая к дому лужайка была превращена в парковочную стоянку, и ряды дорогостоящих новых автомобилей были единственным признаком чрезмерного богатства обитавших здесь чиновников.Огромная вывеска у входа гласила: «Штаб-квартира Национального братства грузоперевозчиков» и чуть ниже: «Добро пожаловать, брат!» В просторном холле на первом этаже сидели за голыми столами, попивая кофе и играя в карты, человек двадцать рядовых членов. Одеты они были в джинсы, потрепанные вельветовые и матерчатые брюки и ветровки. В своем твидовом костюме и габардиновом пальто я выглядел здесь странно, как пятно кроваво-красного кетчупа на воздушном белом креме семислойного торта.Ко мне подошел крутой парень в свитере с высоким воротом и процедил сквозь зубы всего три слова:— Что вам нужно?Я мог бы сказать, что хочу видеть Хоуп Дерлет. Я мог бы сказать, что я из Хартселльской комиссии. Я мог бы сказать, что вывеска гласит: «Добро пожаловать, брат!», поэтому валите ко всем чертям. Однако я сказал следующее:— Я хочу видеть Таунсенда Хольта. Передайте ему, это касается миссис Сэнд.— Да ну?— От тебя не убудет, сынок. Давай попробуй.«Сынок» бросил сердитый взгляд, но повернулся и процедил через плечо:— Подожди, папаша, — и, пройдя через весь этот холл, скорее похожий на амбар, в дальнем его конце стал подниматься по лестнице.Не успел я выкурить сигарету, как он вернулся.— Мистера Хольта нет, папаша. Если хочешь, — нехотя добавил он, — можешь переговорить с его помощником.Я сказал, что хочу, и последовал за ним вверх по лестнице. Коридор второго этажа был застлан ковром, стены обшиты панелями красного дерева, и там уже не было никаких "вывесок, гласящих: «Добро пожаловать, брат!» Очевидно, второй этаж не был предназначен для братьев. Крутой «сынок» самодовольно вышагивал впереди меня к двери с табличкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102