Кулаки ее, как и минуту назад, упирались в бедра, толстая кожа лба собралась в две глубокие складки.— О'кей, милашка, — процедил я сквозь зубы, — где он?Мэгги повела борцовскими плечами:— Почем я знаю? Сбежал, наверное. Если хочешь разобраться с ним — разбирайся. А ко мне не лезь, понял, наглец? Такое в нашем деле бывает.— Ты права, бывает. В вашем деле всякое бывает. Только у меня предчувствие: что-то сегодня будет с Мигелем. Где он, говори? Или поможешь мне, или я разнесу твой притон вдребезги.Мэгги с шумом прочистила горло, плюнула и, ни слова не говоря, потопала по коридору.Я снова обратил все внимание на Лину:— Мигель подождет. Давай, милая, попробуем выбраться отсюда, пока еще что-нибудь не случилось. Ты в порядке?Она села, скинула ноги на пол и улыбнулась:— Ты что, переживаешь за меня?— Да. Давай побыстрее, если можешь. В этой клетке твое здоровье вряд ли улучшится.Я взял ее за руку и повел через зал. Все что-то кричали, каждый норовил пожать Лине руку, предлагал выпить, но я упорно тащил девушку к выходу. Я ничего не слышал, вернее, не слушал, потому что искал глазами угрюмые рожи близнецов и был так заведен, что, встань у меня на пути кто-нибудь с подозрительной физиономией или просто тронь за руку, я бы не пожалел кулака, чтобы выбить этому типу все зубы.Наконец мы выбрались наружу. И хоть улица была пуста, я ни на секунду не переставал вертеть головой по сторонам и успокоился лишь в машине, да и то только когда она благополучно завелась и мы поехали. Убедившись, что погони нет, я повернулся к Лине.Ее правая рука прижимала к ране полотенце, а левая поддерживала правый локоть. Она вся дрожала:— Закрой окно, Шелл. Очень холодно.Я, оказывается, настолько увлекся мыслями о случившемся, что совершенно не отдавал себе отчета в том, как она одета. Хотя точнее было бы сказать — раздета. Туфли, чулки, черные шортики и едва прикрывающее грудь болеро. И больше ничего. Совсем ничего.Я поднял стекло:— Как ты себя чувствуешь? О'кей?— Все в порядке, Шелл. Только я не привыкла возвращаться домой в таком виде.— Знаю. Но мы сейчас едем не к тебе домой.Мы ехали в направлении Голливуда и больше не разговаривали. Я думал. Кому-то придется жестоко поплатиться за сегодняшнее, но перед тем, как этот кто-то сполна заплатит, мне еще нужно многое узнать. Дело принимало самый серьезный оборот, и я бы немало дал за то, чтобы понять, почему Джорджия решилась на убийство и чуть было не утащила с собой в могилу и меня. И, Боже правый, это ведь лишь начало! А кроме того, при чем здесь Трэйси Мартин? И если при чем, то где ее искать?На бульваре Сансет движения в этот час почти не было, и моим размышлениям никто не мешал. В начале третьего мы свернули с бульвара налево, проехали Вайн, затем вниз через Мэлроуз и выехали к «Спартан-Апартмент-отелю» на Норт-Россмор. Я припарковался через дорогу напротив.— Где мы? Куда приехали? — спросила Лина.— Ко мне. Я здесь живу.Ее зубы влажно блеснули в темноте.— Значит, ты меня больше не боишься?— Послушай, милая. Ты была сегодня на волоске. И если только это не несчастный случай, а я не думаю, что это несчастный случай, то за ним последуют и другие события. Никто не поручится, что в твоем отеле тебя не ждут. А здесь ты в безопасности.Лина тихонько засмеялась. Смех приятно журчал у нее в горле, в то время как мое горло снова пересохло.— И вдобавок мне надо задать тебе пару вопросов.Опять смех. Чертовка! Я обошел капот и помог ей выйти из машины. Впрочем, в помощи она совсем не нуждалась, хотя в тот момент это не имело никакого значения.Нас встретил Джимми, двадцатилетний служащий, временно заменявший консьержа:— Добрый вечер, мистер С-сс...Но тут он заметил Лину. Заметил и засиял, как серебряный доллар. Шорты, болеро, полотенце в крови — в общем, он так и остановился на звуке «с-сс...» и застыл с не-могу-в-это-поверить глазами. Пацан то мигал, то облизывал губы, то порывался бежать куда-то. Обо мне он забыл начисто.— Ключ, Джимми.— А? — Он мигнул, облизнулся и дернулся в мою сторону.— Ключ. Мой ключ. От моей квартиры. Чтобы дверь открыть.— О, конечно, мистер Скотт. Конечно-конечно.Получив ключ, мы направились к лифту. Лина прижалась ко мне и негромко, но так, чтобы Джимми слышал, сказала:— Он такой лапушка.О, видели бы вы Джимми после этого!В лифте у нас самообслуживание. Я нажал кнопку и, не выдержав, посмотрел на парня еще раз. Он улыбался во весь рот счастливой глупой улыбкой и, ничего не соображая, смотрел в пространство.— Не шути так с Джимми. Он еще ребенок. Ты его лишила сна и покоя, как минимум, на неделю.— А может быть, я люблю молоденьких.— Не дури.— И не подумаю.Я живу на третьем. Через две двери от моей квартира доктора Пола Энсона. Я постучался к доктору несколько раз, чем и поднял его с постели. Он высунул голову в щель, сначала увидел меня, потом Лину. Реакция медицины почти ничем не отличалась от реакции представителя ночных служащих.— Извини, Пол, что приходится беспокоить, но видишь ли, эту леди неосторожно пырнули в бок. Ничего, если я попрошу тебя посмотреть?— Какой разговор, Шелл. Никаких проблем. Сейчас буду. — Проводив Лину глазами, он захлопнул дверь.На этот раз я Лину опередил:— Да-да, я знаю. Он такой лапушка.— Не лапушка, а лапуля. Но с тобой все равно не сравнишь.Пока я открывал дверь и включал свет, Лина стояла в коридоре. Хорошенько оглядевшись и убедившись, что в квартире в мое отсутствие никто не побывал, я пригласил даму войти. Нервы у меня были на пределе. Я едва сдерживался, чтобы не заглянуть под кровать и не ткнуть в портьеру револьвером.Сначала мы прошли в гостиную. Свою гостиную я люблю. Особенно гостиную, хотя и другие комнаты тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61