Вы не поверите, сколько событий может вспомниться, когда вы летите с дерева.
От ударов головой о ветки в глазах у меня вспыхивали искры, светлые и черные и множество цветных.
И вдруг — смэк! — и ничего.
Видимо, без сознания я пробыл не очень долго, потому что, когда ко мне начало возвращаться сознание, вокруг меня все еще была суматоха. Видения в моем сознании становились все менее ясными, таяли в сером тумане.
А потом совсем исчезли.
Ощущения мои были более чем странными.
И происходило что-то непонятное: вокруг меня носились и прыгали какие-то граждане. Я не понимал, где я; я вообще ничего не понимал. На момент я решил, что я привязан к столбу, а вокруг меня — туземцы, пришедшие к костру, чтобы зажарить меня и проглотить по кусочкам. Меня так сильно стукнуло при падении, что сначала ко мне вернулась только способность видеть, но не слышать. Но потом вдруг я стал все слышать. И то, что раньше было лишь очень быстрым движением, стало бедламом.
Ну и шум! Он бил по барабанным перепонкам, словно дикари по барабанам. Орали и визжали люди вокруг меня. Все это напоминало итальянскую оперу. Столбом подымалась пыль.
А я — нет! Я не поднимался.
Тут я осознал, что лежу на земле под деревом и таращусь на окружающих. Надо мной веял ветерок. На мне не было никакой одежды. Я взвыл, добавив шуму в окружающий меня бедлам, схватил что-то зеленое, лежавшее рядом, и прикрылся им. Потом я встал на колени.
Что за дьявол, подумал я. И все. Я больше не знал, о чем еще подумать. До меня дошло, что я не знаю, где нахожусь. Не знаю, чем занимаюсь.
И, наконец, ужас ударил меня, словно ком спагетти.
Я даже не знал, кто я.
Я спятил!
Глава 9
Вот что со мной случилось.
Я сошел с ума.
Я потерял рассудок.
У меня съехала крыша.
Я был в тумане амнезии или как там это называют. Мне все стало абсолютно ясно. То есть ясно, что ничего не ясно. Но я отчетливо мог видеть людей — жителей чего-то. Скорее всего, Африки, подумал я. Или дебрей Афганистана. Несколько афганцев стали подходить ко мне, но большинство проходило мимо. Некоторые двигались маленькими прыжками или пялились на меня, прикрывая глаза ладошками.
Кто я такой?
Странным казалось то, что, кроме этого, я практически знал все, а также кроме того, где я и как туда попал, но это был важнейший вопрос — кто я? Похоже, что все происходившее со мной ранее сконцентрировалось в одном пятнышке у меня в мозгу, а пятнышко это удалили пятновыводителем.
Но я знал, что люди вокруг меня — это люди. Что вокруг были деревья и дома и так далее. Что я валялся под огромным деревом, словно я только что родился.
Что еще подтверждало мысль о том, что я здесь родился, — это то, что я был в чем мать родила.
Потом я заметил зеленое травянистое нечто, которое я прижимал к себе, защищаясь от их взглядов. Это была юбочка для хулы.
«Господи, — мысленно заорал я, — я, наверное, девушка!» Но нет, я не был девушкой. Люди подходили ко мне все ближе и ближе. Один из них относился к числу понятий, о которых я знал: коп. Он был в форме и помахивал маленькой дубинкой.
Я сразу вспомнил, что надо делать, когда к тебе подходит коп, помахивая дубинкой. И я это сделал. Я подпрыгнул, быстро, но надежно завязал на талии тесемки юбочки, повернулся и побежал.
Я выбежал на широкую улицу, забитую автомобилями, свернул направо, преследуемый звуками погони, как стаей волков. «Ну, ноги, — сказал я себе, — чьи бы вы ни были, гоните как сумасшедшие». Ноги двигались с бешеной скоростью и несли меня вперед, как маленькие торпеды. На улице завизжали тормоза и загудели клаксоны. Впереди на тротуаре шарахались от меня в стороны люди с разинутыми ртами. Я мчался вперед, ноги-гепарды резко отталкивались от асфальта, травяная юбочка хлопала меня по коленям. Я свернул к большому зданию направо от меня. Ясно было, что с улицы надо убираться. Вывеска над входом гласила: «Моана-отель».
Я взлетел по ступенькам, замедлил бег и оглянулся. Тормозить мне не следовало бы. Преследователи мои двигались так, словно их в кино снимали рапидной съемкой. Полицейский был в первых рядах, но теперь к нему присоединились еще двое. Я не стал останавливаться в холле отеля, пересек его и выбежал во двор.
За спиной вопили и улюлюкали. Не знаю, где я был, но это было самое шумное место в мире, какое только можно себе представить. Я пробежал по двору, увертываясь от столиков, огибая деревья. Впереди открылся океанский берег. Наконец-то. Теперь я знал, что делать. Я утоплюсь.
Я мчался вперед, чувствуя под ногами песок, потом влажную полосу прибоя. В темноте впереди меня слабо белели в клочьях пены волноломы. Я бежал, бежал, потом начал плыть. Просто вперед. Ночь была тихая и спокойная, вверху сияли звезды. Я плыл долго. Потом оглянулся. Рядом никого не было. Справа налево простиралось побережье, застроенное большими отелями; огни точками пронизывали ночь: много белых смешивались, как конфетти, с голубыми, красными, желтыми и зелеными.
«А вот теперь, старина, — сказал я себе, — ты должен подумать». А был ли я «стариной»? Бежал я не как старый человек. Некоторое время я плыл по-собачьи и, убежав от кошмаров на берегу, начал думать. Но думать-то особенно было не о чем. Похоже, правда я был рожден под этим деревом. Все, что было до этого момента, — пустота. Жизнь для меня началась только с этой минуты. И, судя по всему, надеяться на лучшее будущее мне не приходилось.
А если я не выплыву назад, надеяться вообще не на что. Я опять поплыл, на этот раз не торопясь, держа курс на берег с таким расчетом, чтобы выйти на пляж примерно на полмили в стороне от того места, где я вошел в воду. Когда я наконец коснулся ногами дна, я был совершенно изможден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68