— Скажи же, что привело тебя в мое скромное убежище? — спросил он приятеля.— Помилуй, неужели ты не знаешь, что в двух шагах от тебя совершено преступление?— Преступление! Здесь! Странно!— Скажи… необыкновенно, ошеломляюще! За время своей репортерской деятельности я повидал много убийств, и все они имели мотивы…— А тебе известно, кто жертва?— Да, погиб бедный, невинный человек, не имевший даже врагов; убит из каких-то необъяснимых побуждений… я бы даже сказал — из любви к искусству.— Странно, — произнес Фортен задумчивым и печальным тоном, — как нынче мало ценится человеческая жизнь! Убивают, кромсают людей ни за что… не зная их… Да, есть люди, для которых пролить кровь себе подобного значит то же, что для меня — кровь моих бедных маленьких свинок!— А ты еще мучишь индейских свинок?— Увы, да!.. Я только что открыл новое анестезирующее средство, которое в будущем вытеснит хлороформ… Сейчас ты о нем ничего больше не узнаешь!..— И свинки страдают в ожидании, пока люди воспользуются им?— Да!.. да!.. мой старый филантроп!— Но покажи, что ты прячешь на этом столе!— А это, голубчик, величайшее открытие! Видишь на столе эти опилки? Ну, так знай, что я сейчас произвожу опыты над новым металлом, открытым мною благодаря периодическому закону элементов великого русского химика Менделеева. Этот металл обладает способностью притягивать к себе золото, как магнит железо. Я смешивал здесь крошки различных металлов и приближал к ним кусок мною изобретенного. Тогда все крошки оставались в покое, а золотые притягивались к нему. Пойми, что если сделать из моего металла стрелку, наподобие магнитной, то золотые россыпи будут оказывать на нее такое же действие, как на магнитную — железо. Ведь с моим изобретением можно прибрать к рукам все залежи золота на земле. Для меня больше не существует тайны, скрывающей золото в недрах земли, и сокровища Клондайка, Юкона, Аляски принадлежат мне! Свой металл я назову «леониум». Ну что, веришь ты в мое открытие?— Я восхищен им!— Теперь мне нужно во что бы то ни стало пятьдесят тысяч франков. Необходимо начать в широких размерах исследования относительно леония, получить в достаточном количестве чистый металл и, когда все это будет кончено, организовать под большим секретом экспедицию в Клондайк.— Вот это мне особенно по душе!— Но подумай: я не мог найти ни единого су на это так восхитившее тебя открытие.— О глупость!.. Непроходимая глупость нашей денежной буржуазии!— В Америке, где обращаются с деньгами не так идиотски, как у нас, я имел бы уже тысячу долларов! Напрасно я обращался к людям интеллигентным, -они не хотели даже выслушать меня. Если 6 ты видел, что с ними происходило при словах «пятьдесят тысяч франков».— Да, наша французская бережливость держится еще за старый шерстяной чулок!— В отчаянии я отправился к богатому промышленнику Грандье, живущему на вилле Кармен, которого считал сторонником прогресса, способным отозваться на все оригинальное и великое. Он рассеянно выслушал меня, а когда я попросил пятьдесят тысяч франков, то он попросту указал мне на дверь, назвав меня сумасшедшим. Хотя в его оправдание надо заметить, что я изложил ему дело в несколько резкой форме и только впоследствии вспомнил, что он имел все права на мое уважение.— Как это?! Какие права?— Это маленькая тайна, которую ты узнаешь потом!— Ну, если Грандье имел глупость тебе отказать, я ручаюсь, что ты получишь нужную сумму и в скором времени!Тяжелые шаги, сопровождаемые бряцаньем шпор, прервали беседу.— Здесь! — произнес грубый голос у самой двери маленькой лаборатории, устроенной Фортеном в углу сарая.— Он страшно силен, и вы должны находиться на расстоянии голоса, не дальше!Раздалось два удара в дверь.— Войдите! — отвечал молодой ученый удивленным тоном.Дверь растворилась, и показался жандармский унтер-офицер. Он, не кланяясь, приблизился к Фортену и строгим голосом спросил:— Вы — Леон Фортен?— Да!— Именем закона вы арестованы!— Я? Но это бессмыслица!.. В чем же меня обвиняют?— В том, что вы убили бедного невинного человека по имени Мартин Лефевр, проживавшего по улице Св. Николая!При этом чудовищном обвинении из груди Леона Фортена вырвался крик ужаса и негодования.— Я!.. убийца!.. но вы сами…— Молчите и повинуйтесь добровольно; в противном случае…— Но то, что вы сказали, ужасно! Против этого позора говорит вся моя честная жизнь!— Это меня не касается! — грубо прервал жандарм. — Я имею приказ арестовать вас и выполняю его!Поль Редон сделал было попытку вмешаться в разговор, но жандарм скользнул взглядом по этому закутанному в мех человеку, которого он видел утром вблизи места преступления, и пробормотал:— С вами я никаких дел не имею! Ну, прощайтесь скорее, — прибавил он нетерпеливо, — а вы, Фортен Леон, следуйте за мною!Бледный, растерянный Фортен окинул последним взглядом свою маленькую лабораторию, где провел столько отрадных минут, и сердце его сжалось от бели. Ему хотелось в эту минуту обнять отца и мать, приласкаться с бесконечной нежностью к своим добрым старичкам, как делал это в детстве, и уверить их в своей невиновности. Но они были в поле, занятые обычным трудом, и, может быть, так даже было лучше.— Я их увижу… я сказку им.. поддержу их, как сделал бы твой брат, мой дорогой Леон! — вскричал Редон, нервно пожимая руки своего друга. — А ты будь терпелив!.. Дело разъяснится… Я похлопочу об этом и сумею доказать правду, на зло чиновникам и жандармам. Теперь же я следую за тобою! ГЛАВА III Тягостный путь. — Истинный друг. — Перед судом. — Вопрос. — Цветы обвиненного. — Дама в голубом. — Донесение агента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9