Он поспешил спросить:
– А могу ли я видеть сестер Жермены, девиц Берту и Марию?
– Бог мой, дорогой месье, вам решительно не везет! Как раз сегодня утром за ними приехали, чтобы отвезти их к Жермене, она ведь, бедняжка, нашлась.
– За ними приехали? А кто приехал? – спросил князь, побледнев.
– Симпатичный старый священник, похожий на деревенского кюре.
– Можете ли вы хотя бы сказать, когда они вернутся?
– К сожалению…
– Он сказал, куда их везет, сообщил свой адрес?
– Не говорил. Малютки были так счастливы, а он так торопил…
У князя возникло смутное подозрение, он вспомнил сегодняшнее письмо и подумал, что оно имеет отношение к случившемуся, и отъезд девушек похож на похищение.
А что, если этот священник просто-напросто участник банды?
– Как только девицы Роллен вернутся или вы о них узнаете что-нибудь, известите, пожалуйста, меня. Вот мой адрес.
Консьержка рассыпалась в благодарностях, сказала, что исполнит все в точности, и даже сочла нужным добавить:
– Одновременно с Жерменой исчез еще один жилец. Порядочный молодой человек по имени Бобино, рабочий типографии. Об этом в квартале немного посплетничали, но совершенно зря. Между ним и Жерменой ничего не было. Скорее он был неравнодушен к Берте, ее сестре.
– Вы говорите, что молодой человек не вернулся с тех же пор?
– Даже не прислал никаких известий о себе, что меня очень удивляет.
Князь, еще более озадаченный, медленно поехал домой, с ужасом думая о том, как скажет Жермене о смерти матери, отъезде сестер и странном исчезновении скромного друга Бобино, кого решил непременно отыскать.
Бамбош, чье отсутствие дома не заметили, вернулся, прошел на чердак и наладил там подслушивающее устройство. Слова князя доносились совершенно отчетливо, и, хотя Жермена говорила очень слабым голосом.
Бамбош вполне улавливал и ее речь. А ведь механизм этого домашнего прибора был чрезвычайно простым, даже примитивным. Отверстие трубочки выходило в комнату Жермены, его маскировала штофная обивка комнаты, звук проходил свободно.
Жермена, увидав Мишеля, сразу заметила, что он расстроен, хотя тот изо всех сил старался казаться спокойным.
– Прошу вас, расскажите!
Хотя она говорила слабым голосом, Бамбош улавливал все.
– Я не мог повидать вашу мать… Она больна. Только не волнуйтесь, пожалуйста.
– Больна! О Боже! Бедная мама! Кто же ухаживает за ней?
– Она в приюте для выздоравливающих, – говорил молодой человек, стараясь оттянуть время, чтобы постепенно подготовить больную к тяжелому известию.
– Больна, и меня нет около нее! – рыдая сказала Жермена. – А сестры? Вы их видели? Дорогие мои, бедненькие, они-то как?
– Мне действительно не повезло. Представьте себе, их увезли, чтобы они побыли около матери. Думаю, вернутся дня через два. Консьержка ничего не могла мне сказать.
– В нашем доме у нас был друг, милый молодой человек Жан Робер, по прозванию Бобино… Юноша неравнодушен к Берте, он-то наверное знает.
– Его как раз нет сейчас в Париже, – пробормотал князь, совсем растерявшись.
– Как, и его тоже? Месье, вы от меня что-то скрываете! Мама больна, сестры уехали, Бобино нет, я похищена… Что все это значит, Господи? Говорите, умоляю вас! Вы такой добрый, так преданно обо мне заботитесь… Я, кажется, узнаю руку негодяя, который… От него всего можно ждать.
– Кто он, назовите его имя!
Не решаясь и не имея сил ответить, бедняжка разрыдалась.
«Если она сейчас заговорит, патрон погорел», – подумал подслушивающий Бамбош.
Но Жермена молчала. Князь, опасаясь повторного приступа болезни, не настаивал. К тому же он был даже рад прекращению разговора, ведь ему пришлось бы придумывать новые объяснения и, совсем запутавшись, он мог сказать неосторожное слово. Совершенно разбитая происшедшим разговором, Жермена сказала тихонько:
– Завтра я вам все скажу.
И впала в сонное оцепененье.
«А ты, мой князь, должен завтра быть мертв, – сказал себе Бамбош, бросая трубку акустического устройства. – В твоей смерти наше спасение, и ты приговорен»
ГЛАВА 13
Легко догадаться, что Брадесанду тоже состоял в услужении у графа Мондье. В его обязанности входило сидеть то в том, то в другом кабачке поблизости от дома Березова и ждать Бамбоша, который передавал ему для графа сведения обо всем происходившем у русского князя. Брадесанду быстро исполнил поручение Бамбоша. Тот ночью, наняв экипаж, понесся на площадь Карусель, где его с нетерпением ждал патрон.
Войдя в комнату графа, Бамбош крайне удивился, увидев пожилого священника в потертой сутане, по виду скромного и доброго. На вид ему было лет шестьдесят, руки у него дрожали, он то и дело нюхал табак и громко сморкался в большой носовой платок.
На минуту нахальный малый растерялся при виде почтенной особы. Старческим, немного дрожащим голосом священник предложил ему сесть, поправил очки в роговой оправе и спросил, зачем он пришел.
– Прошу прощенья, но у меня дело не к вам, господин кюре. Мне необходимо видеть графа Мондье.
– Я пользуюсь его полным доверием, говорите со мной как с ним самим.
– Извините, господин кюре, – решительно сказал Бамбош. – Раз его нет, я подожду.
– Вы же видите, я занимаю его комнату, у меня ключи от всех ящиков. Я его заменяю во всем и для всех. Я принимаю всех, кто его посещает по делу.
– Я еще раз говорю: нет! – забыв о вежливости, заговорил Бамбош. – Будь вы его брат, отец или дедушка, черт меня забери, если я скажу хоть слово!
Тут священник расхохотался и выпрямился. Руки его перестали дрожать, он стянул с головы седой парик, сорвал очки, скинул сутану, и Бамбош, совершенно ошеломленный, захлопал в ладоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139