– Бобино!.. Жермена!..
Услышав его, Бобино воспрянул духом и, строго взглянув на хозяина, попросил его немедленно выйти вон, а когда тот попробовал воспротивиться, сказал тоном, не терпящим возражений:
– Нам нужен врач, а не праздные зеваки. Поторопитесь! Что касается вашего счета, я попросил четыре дня отсрочки, так и приходите за деньгами послезавтра утром, пока же убирайтесь и очистите комнаты от зевак!
Врач, тот, что бывал у князя прежде, подоспел всего через несколько минут после выстрела. Пока доктор осматривал раненого и попросил всех оставить их наедине, Жермена, уходя к себе, взяла письмо, лежавшее на постели Мишеля и пришла в ужас, прочитав его. Строчки прыгали перед глазами. Послание походило на адское наваждение, настолько страшно было его содержание. Ни даты, ни места отправления. Лишь несколько строк, выведенных твердым и очень разборчивым почерком:
«Князь Березов.
Время пришло. Вы совершенно разорены. Жермена вас больше не любит. Вы сумасшедший…
Зачем теперь нужна Вам жизнь?
Князь Березов, надо умереть!
Умрите!.. Так надо!.. Такова моя воля!
Тот, в чьей власти приказывать».
И несчастный, совершенно лишенный собственной воли, повиновался странному и чудовищному приказанию с необъяснимой покорностью и решимостью.
Жермена окончательно поняла, что ее друг находится во власти силы, какой не может противостоять, против нее невозможно бороться.
Ужас объял девушку, несмотря на все ее мужество. Ум и сердце заледенели, она постепенно приходила в полное отчаяние.
Пока врач занимался с больным, она думала: кто они, убившие сначала любовь ко мне, а теперь уничтожившие его самого?
Мрачный облик графа де Мондье встал перед глазами, возникло представление о страшной действительности.
Девушка отважилась вернуться, шатаясь подошла к постели, где лежал князь, все так же без сознания.
Врач ощупывал грудь около раны, Бобино сидел в соседней комнате, моля Бога о благоприятном исходе.
Кровь едва текла из раны, черноватой, окруженной большим лиловым пятном, она находилась против сердца и, по-видимому, должна была оказаться смертельной.
На всякий случай врач достал из своего набора зонд и осторожно ввел в рану. К его большому удивлению, наконечник почти тут же наткнулся на что-то твердое. И доктор сразу подумал, что это пуля, расплющившаяся на ребре. Он еще поискал, зонд сдвинулся с гладкой поверхности, и лекарь сказал вслух:
– Зонд пошел вдоль ребра вокруг грудной клетки.
Князь Мишель застонал, губы зашевелились, он как будто почувствовал боль.
– Он жив! Господи, слава тебе! – воскликнула Жермена.
Обрадованный доктор сказал:
– Не только жив, но рана не опасна! Ему повезло, честное слово!
– Пуля… – проговорил Бобино.
– Пуля… Мой дорогой… Помогите-ка мне повернуть раненого.
Когда Мишеля положили на бок, врач осторожно провел рукой вдоль ребра, потом сделал маленький надрез ланцетом, слегка нажал, и пуля выпала на ладонь, как косточка из спелого плода.
– Пуля… вот она!
– Вот чудо! – воскликнул Бобино.
– Чудесно и легко объяснимо. Ваш друг очень хотел умереть. Сдвинув левой рукой рубашку и поискав место, где находится сердце, он придавил дуло револьвера к груди, нажал крепко, ради уверенности, что пуля не пойдет вкось, и спустил курок. Пуля, едва вылетев из дула и еще не набрав скорости, скользнула вдоль ребра, не перебив его, и, потеряв силу, остановилась. Видите, как основательно обожжена рана, сколько крупинок пороха попало в тело.
– Правда! Чистая правда! – воскликнул Бобино, вздохнув с облегчением. – Доктор, а когда он сможет поправиться?
– Дней через десять. Я волью в рану антисептический раствор. Также обработаю снаружи, и заживет быстро.
Мишель постепенно приходил в чувство. Он дышал с трудом, но узнал друзей, смотревших на него любящими глазами с беспокойством и состраданием.
Князь зашептал ласково:
– Жермена!.. Моя дорогая!.. Бобино!.. Друг мой!
– Мишель, Мишель! – говорила Жермена. – Неужели вы не понимаете, что, убивая себя, вы убиваете и меня.
Березов с восхищением слушал и смотрел взглядом, полным любви, как всегда прежде. Надежда вернулась к Жермене, она подумала, что сердце Мишеля снова принадлежит ей.
Сделав перевязку, врач ушел, сказав, что явится завтра.
Раненый заметно успокаивался, а главное, ясность духа вроде бы вернулась к нему.
Жермена сделала Бобино знак, чтоб он оставил их наедине. Молодой человек, понимая, что между ними должен произойти серьезный разговор, поторопился уйти, но задержался в дверях и сказал:
– Мне все-таки надо напомнить, Мишель, что мы без единого франка и что хозяин гостиницы требует с нас больше семи тысяч.
– Это так, – сказал князь, с трудом припоминая. – Надо телеграфировать Владиславу, пусть продаст что-нибудь.
Бобино и Жермена переглянулись в смущении и подумали оба: несчастного обворовали столь хитро, что он даже не помнит об этом.
– Я уже телеграфировал, Владислав ничего… не ответил.
– Тогда надо сообщить Сержу Роксикову, у него должны быть деньги. Я больше не знаю, к кому еще можно обратиться.
Бобино поспешил было послать телеграмму, но тут слуга принес письмо.
– Срочное, – сказал князь, – Жермена, прочтите, пожалуйста.
Жермена вскрыла конверт и нахмурилась.
– Что, плохие новости? – спросил князь.
– Право, в жизни иногда бывают странные совпадения! Как раз когда вы собираетесь попросить у друга денег, он обращается к вам:
«Я в Монако, проигрался до копейки. Мишель, пришли мне, пожалуйста, тысячу франков. Они мне крайне нужны. С дружеским приветом Серж Роксиков».
– Теперь, по крайней мере, все ясно, – сказал Березов с невозмутимым спокойствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139