– Почему вы думаете, что князь остался без денег? – холодно спросила Жермена. – Вы лучше меня знаете, в каком состоянии его дела?
Бамбош, опешив от пристального надменного взгляда, какого никогда прежде не видел, несколько растерялся, но тут же решил действовать смело и перевел разговор на другое.
– Я представлен князю недавно, но если бы вы знали, мадемуазель, как он мне по душе! Он с ходу покоряет человека воспитанностью, умом, великодушием! Мне бы так хотелось его повидать! Хоть минутку!
– Это невозможно, месье, – холодно остановила его Жермена.
– Прошу вас! На одну только минуточку!
– Не настаивайте, месье. Ему нужен полный покой, ни вам и никому другому нельзя заходить еще по меньшей мере неделю.
Поняв, что ничего не добьется, Бамбош, кипя от злости, но скрывая досаду под маской вежливости, церемонно поклонился и вышел.
По пути к себе он разразился проклятиями, мысленно произнеся целый монолог:
«Тебе, девка, повезло, что граф так в тебя влюблен, иначе не дальше чем нынешним вечером ты прошла бы чистку у Биби, то есть у меня, у Бамбоша! Хозяин мой сам из богачей и не знает, как укрощать бабенок вроде тебя! Если бы тебя разочка два прочистили с табачком у Биби, ты перестала бы драть нос перед мужиками! Березов раскошелился, мы хорошо поживились его добром, и я не хочу терять свои деньги из-за того, что какая-то сука мешает ими воспользоваться! Твой идиот-князь сам не застрелился, так я его прикончу, и скоро! А тебя мы схватим сегодня же ночью и тогда разбирайся сама с патроном».
Жермена в страшном беспокойстве ждала Бобино.
Теперь она боялась всего и всех: неизвестных ей жильцов, служащих отеля, прохожих за окном – и начинала ненавидеть всю Италию, о которой составила себе из литературы такое поэтическое представление.
У девушки осталась одна главная мысль – скорее бежать отсюда, увезти Мишеля, спасти от врагов, чьи преступные действия она теперь угадывала.
Из консульства Бобино возвращался с совершенно подавленным видом. Проходя мимо комнаты управляющего, он виновато согнул спину, и, когда тот напомнил о расплате, жилец скромно попросил отсрочки еще на двадцать четыре часа. Служака сказал высокомерно:
– Двадцать четыре? Ну ладно, но ни часом позже!
Когда же Бобино оказался у Жермены, он совершенно преобразился и радостно крикнул:
– Спасены! – и даже подпрыгнул, как истинный парижский мальчишка. – Получил монету! Хорошую сумму… Добрый консул дал мне ее просто так… в подарок для князя Березова.
– Я ему очень благодарна! – сказала Жермена с жаром. – Он спас всех, прежде всего Мишеля.
– Консул повел себя совершенно шикарно! Наш, французский, скорее всего послал бы меня к черту, даже если бы я попросил у него хоть сорок су. Но сейчас не время рассуждать о достоинствах дипломатов, надо быстрее бежать из проклятого отеля, из окаянной страны, где земля горит у нас под ногами! Мне хватит, чтобы расплатиться с кабатчиком, купить билеты на пароход и даже на поезд до Парижа.
Жермена, сияя, собиралась уже вызвать управляющего, чтобы рассчитаться, но Бобино удержал, сказав:
– Сперва соберем багаж и, когда все будет готово, тогда выложим денежки.
– Почему, мой друг?
– Надо, чтобы о нашем отъезде, похожем на бегство, не пронюхали шпионы – я их постоянно чувствую вокруг – и не доложили бы самому главному таинственному нашему врагу.
– Вы правы, совершенно правы. А как же с местами на пароходе?
– В этот сезон всегда бывает сколько угодно свободных мест на Марсель. Мы явимся на судно, не приобретая заранее билеты.
– А как перевезем Мишеля?
– Все беру на себя!
– Значит, остается только набраться терпения. Как я счастлива!
Все прошло так, как планировал Бобино.
Вчетвером они поспешно собрали, увязали и снабдили этикетками багаж. Действовали быстро, подгоняемые нетерпением. К двум часам ночи у них уже все было готово. Слуги отеля ничего не заметили.
Немного вздремнули, по очереди дежуря около князя, тот все время спокойно спал.
В шесть утра Бобино, никому ничего не говоря, вышел из гостиницы и вернулся с двумя экипажами, велел остановить их напротив дверей.
Один, большой и просторный, предназначался для людей, другой – грузовой фургон.
Парижанин попросил пригласить для беседы управляющего и хозяина. Первым, позевывая спросонок, явился управляющий.
С важностью вынув счет и банкноты, Бобино сказал:
– Расплатимся, через пять минут мы уезжаем.
– Уезжаете… Но, ваше превосходительство…
– Я не превосходительство, а типографский рабочий, и мне до черта надоела ваша коробка!
– Может быть, вашему превосходительству не оказывалось должное уважение? Или вас плохо обслуживали?.. Или разонравились ваши апартаменты?
– Довольно разглагольствований… многое не понравилось!
И Бобино ушел, зажав в руке оплаченный счет.
Двое из фургона поднялись по лестнице и вскоре вернулись, нагруженные чемоданами и тюками.
В комнате Мишеля Бобино увидел Жермену и ее сестер, совершенно готовыми к отъезду.
– Что случилось? – спросил князь, потревоженный ходьбой людей туда и сюда.
– Ничего. Надевай халат и ложись, понесем на матрасе. Я возьмусь за углы, где твоя голова. А вы, месье, там где ноги, – сказал Бобино, обращаясь к прибежавшему лакею, прикрепленному к их апартаментам и вытаращившему глаза.
– Получите пять луидоров за труды. А ты, князь, спи, пока мы доставим тебя к лифту.
– В чем дело?! Почему вдруг вы меня куда-то тащите в ранний час и столь странным способом?..
– Для твоего блага… чтобы ускорить твое выздоровление…
– Я еще раз спрашиваю…
– Давай же спи! Слышишь? Спи… Я так хочу… Так надо для твоего блага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139