В самом деле, не так легко было убить двоих людей, что вели себя крайне осторожно и кого, может быть, предупредил об опасности доктор после сделанного ему грязного предложения.
Так продолжалось еще десять дней, в продолжение коих Бамбош слал донесения. В одном он сообщал:
«Решительно, врач из тех, кого называют честными, Делает вид, что не понимает, когда я набавляю цену. Я преобразился в коммерсанта, и вы сами бы не узнали. Нанял кое-кого из подходящих себе в помощь, но птички очень недоверчивы, и боюсь, как бы не улетели неожиданно».
Бобино со своей стороны пребывал в постоянном страхе. Правда, на пароходе за ними никто не следил, в этом юноша не сомневался. Но он уже имел достаточный опыт, чтобы заподозрить шпионство в Марселе, так как был убежден: враги не сложили оружия. Вот и доктор, навещавший раненого, известил Бобино о полученном грязном предложении, которое он, врач, с возмущением отверг.
Стало ясно, что преследователи приехали поездом и видели, как беглецы сходили с корабля. Хоть бы князь поскорее поправился, и тогда все немедленно уедут в Париж и скроются в его лабиринтах…
О том, на какие средства они станут жить вместе с больным князем, Бобино старался не думать. А душевное состояние Мишеля все ухудшалось. Под действием гипноза он уже почти не переносил даже вида Жермены. Тупая, бессознательная ненависть вытесняла из больной души прежнюю любовь к прелестной женщине, отдавшей ему сердце.
ГЛАВА 12
Ждать, пока князь совсем поправится, Бобино не мог. В Марселе ни он сам, ни Жермена и сестры не могли бы найти заработка.
Южные французы с удовольствием едут завоевывать Париж, но весьма неохотно сами допускают жить у себя уроженцев столицы, те оказываются на юге как в другой стране, среди иных нравов и обычаев, и даже язык южан им словно чужой.
Жермена верила, что в Париже найдет работу, а Бобино твердо надеялся быть принятым на прежнее место, даже если оно окажется занятым, давние товарищи потеснятся и не позволят остаться на улице.
Разумеется, придется вламывать изо всех сил, но зато жить с гордой уверенностью, что существуешь собственным трудом и никому ничем не обязан, и получать удовлетворение от честно выполненного долга.
Сосчитав содержимое кошелька, Бобино убедился, что денег хватит только на дорогу, и сказал Жермене:
– Нельзя терять время. Если мы проведем тут еще две недели, у нас не останется на билеты, застрянем здесь.
– Так едем, мой друг, – просто ответила девушка. – Мишель чувствует себя немного лучше, и думаю, что в купе второго класса…
– Я все рассчитал, – остановил ее Бобино, – отсюда до Парижа стоимость билета – шестьдесят пять франков двадцать пять сантимов, во втором классе, конечно. Значит, нам надо триста двадцать шесть франков двадцать пять сантимов.
– И у вас осталось достаточно денег?
– Даже с учетом небольших непредвиденных расходов.
Разговор происходил в восемь утра, решили отправиться поездом в час сорок девять, среди дня, как люди, ни от кого не скрывающиеся, не боящиеся шпионов.
Да и чего им опасаться, разве они ехали не в Париж, где смелый парень всегда найдет верных товарищей в борьбе против своры негодяев, тех, от кого до сих пор приходилось отбиваться чаще всего в одиночку.
Бобино уплатил за гостиницу и спросил у врача, сколько должны ему. Но благородный человек, видевший в каком положении они находятся, не захотел брать ничего за лечение князя.
Мишель, когда узнал о переезде, особенно часто ворчал на Жермену, брюзжал на всех и по любому поводу жалобно плакал, словно ребенок.
Отчитав его как следует, Бобино решительно сказал:
– Знаешь что, не морочь нам голову! Или я тебя увезу насильно. Спи, ешь и пей и никому не сообщай, что у тебя голова не в порядке, а не то угодишь в дом умалишенных. Помалкивай и будь умницей.
Несчастный, чья воля была жестоко подавлена Мондье, безропотно повиновался резким словам, подкрепленным выразительными жестами.
Они заняли купе второго класса; вскоре на оставшееся свободное место подсел человек, вежливо раскланявшись. Бобино признал в нем одного из шпионов, что отирались около их гостиницы в Марселе. Тихонько шепнув об этом на ухо Жермене, Бобино прибавил:
– Ничего не бойтесь, все устрою как надо.
В начале пути пассажир попробовал завязать разговор, но Бобино очень вежливо продемонстрировал, что увлечен беседой с тремя своими дамами. Те поняли игру и наперебой болтали. Неизвестный, потеряв надежду наладить знакомство, углубился в чтение газет.
За полночь предстояло ждать пересадку. Семейство, – а они ощущали себя и в самом деле семьей, – отдохнуло в вокзальном буфете.
Когда ранним утром надо было ехать дальше, неприятный незнакомец снова оказался в их купе, выразив радость по поводу счастливого совпадения.
– Вы, конечно, едете в Париж, не так ли? Я тоже туда.
– Действительно неожиданность, – любезно ответил Бобино и на этот раз начал с соседом банальный разговор о дорожных мелочах, о погоде. Жермена, очень обеспокоенная, не могла понять, как может Бобино вести себя столь невозмутимо с почти заведомым наемником их тайного врага.
Мишель угрюмо молчал, куря папиросу за папиросой. У него повысилась температура, он не желал есть ничего, предлагаемого Жерменой, и вообще держался со всеми очень неприязненно.
Путешествие продолжалось без инцидентов; приближались к Парижу, вдали, в тумане уже виднелись очертания его зданий.
Когда оставалось проехать последнюю станцию, Бобино насмешливо сказал неизвестному:
– Честное слово, месье, вы добросовестно зарабатываете ваши деньги. От самого Марселя, где вы к нам навязались… Это похвально…
– Но, месье… я не понимаю…
– А я понимаю, и очень хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139