Далее полковник изложил сами правила.
Некоторые из них можно было предугадать заранее. Перечень начинался с
беспрекословного подчинения преподавателям и запрета на свободное передвижение
за пределами комплекса зданий.
Но дальше пошло нечто непонятное.
- Обучаемым запрещается, - полковник выговаривал слова монотонно и четко,
напоминая при этом автомат, - называть друг друга иначе, чем по имени!
Возбраняется беседовать о чем-либо, произошедшем до того, как вы оказались на
острове. Обсуждать обучение можете сколько угодно, но вся предыдущая жизнь
должна прекратить существование!
- Но зачем, сэр? - не выдержал один из новобранцев.
- Я не разрешал вам задать вопрос. - Фишборн повернул голову в сторону
любопытного. - Завтра вы будете разбужены на час раньше остальных!
. Прочие правила оказались тоже весьма любопытными. У новобранцев не
изымались привезенные с собой личные вещи, но пользоваться ими категорически
запрещалось.
- Пусть лежат в шкафу, - сказал полковник, - вы же получите полный комплект
всего необходимого, от одежды и обуви до бритв и мыла. Все ясно? Вопросы?
- Зачем все это нужно, сэр? - воскликнул настырный Кампос.
- Прямо ответить на этот вопрос я не могу. - На мгновение лицо полковника
оттаяло и за жесткой маской проглянули человеческие черты. - Многое в обучении
покажется вам странным и абсурдным, но поверьте, все это абсолютно необходимо.
Вам будет невероятно тяжело, даже не физически, а психологически. Так что не
тратьте энергию на бесплодные размышления, а старайтесь максимально точно
следовать правилам и указаниям преподавателей. Все ясно?
На этот раз вопросов не было...
19 мая 2217 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Грасъоса Канарского архипелага
Сирена, объявляющая подъем, звучала громко и пронзительно, точно труба
Судного дня. Виктор вскочил с кровати и не сразу понял, где находится. Некоторое
время пялился на беленые стены, на аккуратно сложенную на стуле одежду цвета
хаки.
И только тут все вспомнил.
Судя по тому, как слипались глаза, время было еще раннее, и когда сирена
смолкла, возникло искушение вернуться в кровать.
- На пробежку!.. - Из-за двери высунулся лысый негр, обладающий
телосложением боксера-тяжеловеса, и одно его появление заставило Виктора
отбросить эту соблазнительную мысль.
Вызвать неудовольствие у подобного здоровяка рискнул бы только очень смелый
человек. Виктор покорно кивнул и принялся торопливо одеваться. Натянув майку и
шорты, он кое-как зашнуровал кроссовки и выбрался в коридор.
Негр ждал у выхода из жилого корпуса.
- Быстрее, сонные свиньи! - рявкнул он при виде О'Брайена, выбравшегося на
улицу последним. - Встали в шеренгу.
Зевающие курсанты, выстроились довольно неровной линией. Назвать ее прямой
не отважился бы и самый вольнодумный математик.
- Меня зовут лейтенант Коломбо, - сообщил негр с непонятной яростью, - и я
отвечаю за вашу физическую готовность! Я сделаю все, чтобы вместо жира ваши тела
наполнились стальными мышцами! Вы невзлюбите меня уже сегодня и с каждым днем,
будете ненавидеть все сильнее, но мне на это наплевать! Поняли?
- Так точно, сэр! - Согласие было выражено довольно вяло.
- А теперь все за мной! Кто отстанет - лишится завтрака!
И лейтенант Коломбо, развернувшись, довольно резвой трусцой побежал в
направлении берега.
***
Когда Виктор вернулся в комнату, то одежда его была мокрой от пота, а ноги
дрожали. Бегать вместе с лейтенантом Коломбо оказалось сомнительным
удовольствием. Несмотря на могучее телосложение, он был неутомим. Канары
вообще-то небогаты песчаными пляжами, но на острове Грасъоса они нашлись, и
курсантам, судя по всему, пришлось посетить их все.
Гористый ландшафт позволил вдоволь побегать по подъемам и спускам.
- Ничего, - довольно сказал лейтенант, разглядывая подопечных, которые
дышали, словно стадо оживших паровозов. Сам Коломбо даже не вспотел. - Это
только сегодня тяжело! Завтра будет еще тяжелее! А сейчас - идите- мойтесь.
Завтрак через двадцать минут.
Этого времени Виктору едва хватило, чтобы понежиться под душем и
переодеться.
В столовой его поджидал неприятный сюрприз. На персональном столике стоял
стакан молока (его Виктор пил очень редко), а одинокую тарелку наполняла манная
каша - кошмар детства.
- Это еще что?! - Возмущенное восклицание донеслось от столика, где сидел
Кампос. - Грибы? Да я их ненавижу!
Судя по недовольному бурчанию, каждому досталось именно то, что он менее
всего хотел бы увидеть.
«Вот тебе и особая программа», - грустно подумал Виктор, ковыряя ложкой
кашу. Возникшее желание поменяться с кем-нибудь из соседей он тут же отверг.
Любую попытку отказаться от еды сочтут нарушением правил, а в том, что кара за
подобное будет жестокой, бывший журналист уже успел убедиться.
***
- Господа! - Преподаватель предмета «Экстремальная социология» выглядел
так, что его можно было снимать в кино в качестве «безумного профессора»:
горящие глаза, нимб торчащих волос вокруг сверкающей плеши, резкие, порывистые
движения. - Сегодня вы узнаете, что такое социология и для чего она необходима.
Виктор тяжело вздохнул. Чего он меньше всего здесь ожидал - так это
традиционных академических лекций. Еще во время учебы в университете они
навевали на него скуку.
И не только на него.
Откуда-то из-за спины Виктора, из задних рядов маленького класса донеслось
негромкое мелодичное посвистывание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19