Рюрик не обманул – в этих краях полыхала война. Над сушей там и сям поднимались столбы дыма, а попытка войти в устье небольшой речки с целью слегка пограбить закончилась тем, что драккару пришлось на всех веслах улепетывать сразу от трех ладей.
– Никак кто-то в шторм попал, – пробурчал объявившийся рядом эриль. – Спасается на обломках…
– Сейчас узнаем, – ответил Ивар.
От негостеприимных берегов пришлось отплыть подальше, и последние дни драккар шел открытым морем. Восточный Путь встречал викингов неприветливо – серая хмарь облаков висела над бурлящими, словно пузо обжоры, волнами. Горизонт был пустынен – ни единого суденышка.
Сегодняшняя встреча оказалась первой.
Черное пятнышко приблизилось, выросло и превратилось в довольно широкий плот, связанный из толстенных, в обхват, бревен. Волны шипели, облизывая их края, а в середке плота сидел, уставившись куда-то вдаль, бородатый мужик в богатой, хоть и мокрой, одежде.
Ветер на мгновение стих, словно решая, что ему делать, а потом вдруг подул в другую сторону, принеся мощный, красивый голос: «Ой, то не вечер, то не вееечер! Мне малым-мало спалоооось!»
– Мама, – потрясенно сказал Арнвид, – клянусь задницей Тунда, он же поет!
– Понятно, что не пляшет! – усмехнулся со своей лавки Нерейд. – Попробуй станцуй при такой качке!
Дружинники, удивленные невиданным зрелищем, побросали весла и сгрудились на носу, галдя, точно любопытные дети. Ивар не стал им препятствовать.
– Мне малым-мало спалооось! Ой, да во сне привиделооось! – не прекращал надрываться бородач.
Драккар продолжал по инерции скользить вперед, разрезая волны. Плот приближался. Оружия у его обитателя не было видно, зато на коленях он держал доску с натянутыми на ней струнами. Руки бородача плавно скользили над доской, и вскоре стало слышно, что пение сопровождается музыкой. Нежные, мелодичные звуки плыли над морем.
– Да он сумасшедший! – буркнул кто-то из викингов.
– А ну на весла! И табанить! – негромко, но грозно велел Ивар. после чего перегнулся через борт и крикнул: – Эй, певец! Давай перебирайся к нам на борт, хватит трястись на этой развалине!
Он тоже был изумлен – не каждый день встретишь среди потерпевших крушение таких любителей пения, но виду не показывал. Не к лицу конунгу удивляться всякой ерунде.
Бородач прекратил петь и повернулся к драккару, который медленно останавливался. Взгляд обитателя плота казался отрешенным, а лицо было спокойным, точно он сидел не среди моря, а в собственной усадьбе.
– Спасибо, доблестные воины, – проговорил он голосом могучим, точно звук рога. – Но судьба моя такова, что должен я носиться по волнам и услаждать музыкой Царя Морского!
Викинги изумленно загудели.
– Клянусь подолом Фрейи, который так часто задирался, это ушибленный богами, – прорезался в общем гомоне ехидный голос Нерейда.
– Кого? Царя Морского? – задумался Арнвид, – Это он Ньерда так называет, что ли? Или Эгира?..
– Надрывать глотку можно и на корабле, – продолжал уговаривать Ивар. – Перебирайся к нам! В компании будет веселее!
Обделенных богами людей обижать не следует, и если у кого асы забрали разум, то такому человеку нужно помогать – это знает каждый в Северных Землях. Но бородатый безумец не собирался принимать помощь.
– Нет! – прогудел он, – Оставьте меня наедине с судьбой! Музыка и волны – все, что мне нужно!
– Вот меломан! – не совсем ясно выругался Арнвид, после чего повысил голос: – А если мы спасем тебя силой?
– И не пробуйте! – Руки бородача ударили по струнам, те запели грозно и величественно. Ветер, примчавшийся непонятно откуда, взревел раненым вепрем, волны загустели, из серых превратились в черные и принялись расти, грозя поглотить драккар, небо стремительно потемнело.
– Все! Все!.. – крикнул Ивар, перекрывая гул стихии, – Мы неудачно пошутили!
– Да он эриль! – сообразил догадливый Арнвид.
– Все теперь понятно, – вновь не упустил случая высказаться Нерейд. – Они все слегка с придурью, и чем эриль сильнее – тем дурнее. А этот, судя по всему, самый могучий!
Струны прекратили петь, волны покорно утихли, пропал, словно его и не было, ветер.
– Давай на весла! – распорядился Ивар, после чего вновь повернулся к плоту: – Назови хотя бы свое имя!
Родом я из словен новгородских, – нараспев ответил обитатель плота, – а имя мне Садко! Был я когда-то купцом, а ныне стал певцом!
– Вот и пойми загадочную словенскую душу, – почесывая лысину, задумчиво сказал Арнвид.
Плот удалялся, превратился в точку, а зачем и вовсе пропал за той серой линией, где сливаются море и небо.
– Да!.. – В этот момент Ивар повернулся к эрилю. – Как ты там его назвал? Меломан?.. Что это значит?
– Хм… – Арнвид напрягся, глаза суетливо забегали, точно две мыши, пойманные в момент похищения зерна из кладовой, – Это значит… человек мела, певец… ты же знаешь, что толченый мел пьют, чтобы обрести красивый голос?
Ивар вздохнул и отвернулся. Время от времени эриль начинал плести околесицу, которую сам не до конца понимал, и тогда его приходилось просто терпеть.
Впереди был берег, низкий и песчаный, и волны пробовали его на вкус десятками соленых языков, словно грязно-белый, цвета весеннего снега, песок был изысканным лакомством.
За пляжем виднелся лес, странный и уродливый. Кривые деревья корчились над землей, будто их мучил ревматизм, а листва казалась мокрой и обвисшей, точно волосы утопленницы.
– Что это за страна? Как думаешь? – Конунг с эрилем стояли на носу драккара и в две пары глаз разглядывали открывшуюся землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19