вроде странников, что ли? – равнодушно уточнил Тихонович.– Ну да… – согласился Петька. – Если по-старинному, то странники.– А-а… – сказал Тихонович. – И отколь же вы?..– Да тут, недалеко… Из деревни, – сказал Петька.– Понятно… – вздохнул Тихонович, снова принимаясь за бутылку. – Так вот, Акимыч, значитса… Идет эт-та Ефросинья-то… Ну, а я, сам знаешь, поддамши малость…Никиту потянуло ко сну, и он под неторопливый говорок Тихоновича вздремнул.Сначала высохли Петькины трусы, и он надел их, потом штаны, потом обул ботинки.– Поспите, чай? А? – обернулся к нему Тихонович. – Сооруди, Акимыч.Никита очнулся.Акимыч взял смолистую головешку и, наклонившись, вошел в избушку.Никита и Петька с готовностью последовали за ним.– Вот сено, вот кошма. Дерюжку-то под голова, а кошмой накроетеся, – гостеприимно распорядился Акимыч.Друзья бухнулись на сено и только подумали возликовать, как дверь что-то очень уж быстро хлопнула, и за стеной послышался торжествующий смешок Тихоновича.Никита поднялся на коленки, попробовал сшелохнуть дверь плечом, но, видимо, ее крепко подперли снаружи.– Дяденька… – позвал Никита.– Хе-хе!.. – отозвался Тихонович. – Странники, значится? Вот я завтрева к маткам вас оттащу, – они вам покажут эти самые странствия… Чи страствования, Акимыч, – как это?– Дыть как ни обзови, а все одно вожжой придется! – добродушно рассмеялся Акимыч.– Дяденька… – еще раз безнадежно позвал Никита. – Нам надо идти!.. Мне по надобности надо…Но смех за стеной уже стих. И от костра послышалось знакомое:– Значитса, еще по махонькой?.. Ну, так вот эт-та…– Поживем – увидим… – неуверенно изрек Петька.Оба они настолько устали, что не поспать им просто нельзя было. Закон джунглей Пять или шесть часов проспал Петька – он не знал, потому что спал как убитый. Разбудил его уже проснувшийся начальник штаба.Было еще темно. От костра по-прежнему долетал говорок.– Спички высохли?Петька кивнул в темноте на стены.– Увидят!..Никита уже прошарил бревна.– Тут как в погребе!..Петька зажег спичку.Солома в углу избушки была разрыта. Никита ткнул пальцем в землю:– Роем!..И спичек больше не зажигали. Слышали только дыхание друг друга, орудуя попеременно – один штыком, другой руками.Идея была правильной. Через двадцать минут под стеной избушки уже пролезала рука, но чтобы расширить подкоп, пришлось покопаться еще минут тридцать.Первым выглянул наружу Никита. Петька сзади подтолкнул его: «Давай!..»Но Никита влез обратно. Велел зажечь спичку и куском случайно оказавшейся под руками извести вывел на стене приветствие джунглей: МЫ ОДНОЙ КРОВИ – ТЫ И Я
Потом они вылезли наружу и соломой прикрыли за собой лаз.Последнее, что слышали они от костра, – это неторопливый говорок Тихоновича:– Так вот эт-та Ефросинья-то…И уже не могли слышать, как утром, войдя в пустую избушку, Тихонович долго недоуменно читал надпись на стене, а потом советовался с Акимычем возле костра:– Али племяш какой?.. Ишь ты! Моя кровь – эт верно… Вот эт-та, как с Ефросиньей-то… Опыт приходит не сразу Первый день путешествия кончился неудачей, новый день начался с неудач.Свою лодку они хорошо упрятали от людей, но позабыли, что в тайге опаснее – звери. Если бы они предполагали заночевать далеко от реки, они, возможно, и учли бы это.Возле их мешков с провизией ночь напролет пировали мыши.Хлеба, после того как его обрезали и выкинули изъеденные горбушки, стало в три раза меньше, сала – в два, мясо пришлось вовсе выкинуть, а сметана вытекла из прогрызенного туеска, даже вареные яйца прожорливые зверьки не обошли своим вниманием.– Надо экономить, – заключил начальник штаба, когда итоги были подведены, а дырки на мешках завязаны, и с запоздалой предусмотрительностью подвесил мешки на ближайшем суку.По дороге к реке думали расправиться в первую очередь именно со сметаной. И пропажа сметаны показалась самой: обидной. Петька взял удочку, молча направился к озерцу.Во всех неудачах был косвенным образом виноват он, следовало искупить свою вину.Откопал рядом с озерцом червя. Насадил его, поплевал и с надеждой осторожно забросил поплавок прямо на середину озерца. Трудно было надеяться на рыбу в такой лужице, но, приглядевшись, Петька заметил мальков и, усаживаясь на коряге, поклялся про себя, что не уйдет без добычи.Клятва была рисковой, но примерно через полчаса томительного ожидания поплавок дрогнул. Дрогнул и замер опять. Петька напрягся до того, что начало мутиться в глазах. И тут поплавок исчез. Исчез так неожиданно, что Петька дернул удочку обеими руками: дернул непростительно для опытного рыбака – на себя и вверх. Шлепнулся на спину с коряги, а карась прилетел уже откуда-то сверху и шлепнулся на него. Петька успел увидеть только праздничный желтоватый блеск на солнце. То был не карась, а целый поросенок граммов на четыреста весом. И Петька с восторгом потер ушибленную карасем губу. Кинулся за новыми червями.Дальше началось невообразимое. Будто Петька поймал хозяина озерца: караси так и полезли на крючок – только выдергивай, даже червя менять не надо. Такие большие, правда, как первый, уже не попадались.Спохватившись, Петька увидел, что натаскал десять рыбин. Не спеша смотал удочки, не спеша насадил карасей под жабры на прутик, не спеша возвратился к лодке.Начальник штаба тоже не дремал тем временем.На берегу весело потрескивал костер, обдавая легким дымком подернутую пеплом воду в котелке, а Никита чистил маслята.Никогда раньше и никогда потом не доводилось путешественникам есть такого супа: душистого, ароматного – немного картошки, немного луку, много дыму и караси с грибами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102