Она даже осталась на ночь у Петькиной матери. Бабка Алена вспомнила, что путешественники обещали возвратиться через два-три дня, и решено было ждать их завтра.Но прошел завтрашний день, а беглецы не появлялись.Вечером Владька и Мишка организовали постоянное дежурство в тальнике, у поворота, на берегу Туры. Владька для этой цели соорудил подзорную трубу из двух линз. Труба немножко замутняла изображение, но все же, приглядевшись, через нее можно было различить, где река, а где берег, и даже лодку, если та появится метрах в пяти от засады.К сменному дежурству добровольно подключился Колька тетки Татьянин. Подключился не потому, что изменил своим прежним симпатиям, но потому, что обиделся на друзей за скрытность.Безрезультатно прошла еще одна ночь. Потом еще один день. Еще ночь. А к вечеру следующего дня Валентина Сергеевна пришла в сельсовет и по телефону сообщила в районную милицию об исчезновении двух своих учеников. Валентина Сергеевна была расстроена до того, что минут десять объясняла внешние приметы одного Никиты, хотя и сказать-то надо было всего, что голова как шар.В двух белоглинских домах нарастала тревога, наблюдатели в тальнике сменялись каждые полчаса, а беглецы будто канули в воду. Шерхан Когда первые ошеломляющие минуты заключения прошли, друзья приспособились к темноте и могли различать друг друга.Оба сели на тряпье, оба слышали, как скрылся в доме Прокопка.– Нас предали, – шепнул Никита.Петьке стало чуточку тоскливо от этой мысли, но Петька подумал и мотнул головой: «Нет!» Потом вспомнил, что Никита может не разглядеть его движения, и сказал:– Нет…Никита хмыкнул, и сколько-то времени они опять сидели молча. Но когда неуверенно застучали запоры калитки, оба вздрогнули, понимая, что каждый ждал именно этого – когда возвратится женщина.Заскрипела калитка, и одновременно тихонько пропела сенная дверь.Голос Прокопки:– Где шляешься?!Грудной, удивительно виноватый – ее голос:– Я ходила в сельпо…Голос Прокопки:– Сельпо закрыто, кому мозги вправляешь?Ее голос:– Я вспомнила, что нет водки, искала завмага…Голос Прокопки:– У-у… – Не понять, то ли он доволен ее стараниями, то ли нет. – Давай!.. В следующий раз…Неправдоподобно часто и вразнобой отстучали ее каблуки по ступеням: «ток-ток-ток». Видно, дернул Прокопка за руку.– Собака!.. – сквозь зубы выругался Петька и даже сделал движение, чтобы встать.Никита дернул его за штаны.Ее голос:– Не груби… У меня может не хватить терпения…Голос Прокопки:– Что?! Странно… Ха-ха-ха!..И с минуту, наверное, Прокопка хохотал:– Странно!.. Нет… Рассмешила, благодарствую!.. Ха-ха.. Выкормыш туда же… – И сразу оборвал смех: – Входи! Что там у тебя?Запела дверь.Петька еще раз выругался. Но потом друзья опять долго молчали. После всего услышанного возможность очутиться в лапах Прокопки казалась еще опаснее.– И чего она опоздала… – посочувствовал Петька.– А может, она ждала нас там?.. – спросил Никита. И когда спросил, обоим стало легче на душе.– Ладно… – сказал Петька, тихонько приподнимаясь. Надо было сориентироваться.Сквозь единственно видимую щелку от неплотно прихлопнутой двери на сеновал проглядывали сумерки.Петька переполз через баррикады тряпья и попробовал открыть дверцу.Тотчас же гавкнул от конуры Шерхан.Петька попробовал еще раз, Шерхан злобно гавкнул дважды, зарычал.Петька торопливо возвратился к Никите.– Думай, Голова…Голова, раб божий, начальник штаба стал думать. Но не о спасении, а так – о разном: ни о чем вообще и обо всем понемножку. Петька тоже взгрустнул.Полоска сумерек от неплотно прикрытой дверцы стала еле заметной.Снова тихонько пропела сенная дверь.Легкие шаги. Она…Погремела где-то рядом жестяным корытом. Шерхан заскулил, подлизываясь к хозяйке.Негромко:– Спать, Шерхан, спать… Мальчики, если здесь, тише… Спать, спать…Никита протянул руку и осторожно стукнул по стропилу.– Тихо, тихо, Шерхан!..Петька шепнул:– Тихо!.. Ясный месяц за синей рекою… – послышалась от крыльца негромкая песенка. Потом шаги по лестнице, и опять все стихло.– Я говорил! – торжествующе отметил Петька. В ответ ему взвился яростным лаем Шерхан.Хлопнула дверь.Голос Прокопки:– Ты чего? Ну, ну, не балуй… Гляди тут…Друзья поняли, что теперь, когда смолкли последние звуки в хуторе, Шерхан улавливает малейший их шепоток, и долго-долго опять сидели без движения.Потом Петька дернул Никиту за плечо. Мол: «Спим…» Тут же улеглись на тряпье и заснули в обнимку. Нет худа без добра Бодрые, вскочили разом под крик петуха во дворе, и оба разом вспомнили, что спят не дома. Даже не в гостях.Сели.Несколько раз выходил во двор и возвращался в избу Прокопка. Когда он уходил в избу, то из одного конца двора, то из другого доносилась тихая песенка. Настолько тихая, что слов было не разобрать. Только напев: Ясный месяц за синей рекою… Опять и опять натужно орал петух. Квохтали выпущенные из сарая куры. Покрякивали утки. Где-то неподалеку вздыхала корова, слышалось тяжелое хрюканье, время от времени заглушаемое требовательным визгом подсвинка.– Живет, кулак… – повторил Петька определение пасечника.Никита показал на фонарь:– Может, не видно?..Петька метнул взглядом по сеновалу.Вместе подтащил тумбочку без дверцы, засунули в нее фонарь, так, чтобы свет падал только в одну сторону.К обоим возвратилась прежняя энергия.Петька отполз к дверце. Осторожно выглянул в щелку. Через нее был виден уголок крыльца и узенькая полоска гладкого, будто асфальтированного двора.«Зажигай!» – просигналил Петька.Слышно чиркнула спичка.Света из-за кучи барахла Петька не увидел.Возбужденный, приполз обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102