мерзкие
эманации страданий и безысходности пропитали здесь, наверное, каждый са
нтиметр поверхности. Снова возникло чувство течения, потока, устремляющ
егося куда-то вниз; в мозгу замелькали бессвязные образы: грязная труба, п
олная мутных канализационных вод… Осклизлые подземелья, мерцающие мёр
твым гнилостным светом… Река, несущая вздувшиеся, опухшие до неузнаваем
ости трупы людей и животных… Иннот тряхнул головой, пытаясь унять расшал
ившееся воображение. Остальные, по-видимому, тоже чувствовали себя нева
жно.
Ц А ну-ка, подтянитесь! Ц то и дело шипел Хуц. Через несколько десятков м
етров темнота сменилась бледными зарницами. «Неужели элементаль, Ц под
умал каюкер, Ц ещё один!» Но это был не элементаль. Под потолком, повиснув
в неопрятной мешанине проводов, рассерженной осой гудела тёмная газосв
етная трубка. Синеватое свечение копилось в её концах Ц и время от време
ни проскальзывало по всей длине, выхватывая на миг из мрака голые, заляпа
нные чем-то трудноопределимым стены. За поворотом тоже моргало, но в друг
ом ритме, чаще.
Осторожно ступая, каюкер двигался по длинному, заметно идущему под уклон
коридору. Уже несколько раз тот сворачивал; и с каждым поворотом всё силь
нее становилось давление, незримый гнёт, тяжкой ношей ложащийся на плечи
. Токи энергий вокруг тоже изменились, стали заметно сильнее Ц беглецы с
ловно приближались постепенно к какой-то дыре, засасывающей всё и вся. Тр
удно сказать, как долго длилось сторожкое путешествие в полумраке: может
, пять минут, а может, полчаса… Наконец за очередным поворотом Иннот ощути
л некое присутствие. Что-то ждало там; что-то мерзкое и вместе с тем не похо
жее ни на жмуров, ни на живых людей… Ровный неподвижный отблеск ложился н
а пол: наверное, за углом была единственная нормальная лампочка. Каюкер, д
ержа бумеранг наготове, шагнул навстречу свету… и замер. Обречённые один
за другим выворачивали из-за угла, поднимали взгляд Ц и тоже останавлив
ались, не в силах более пошевелиться.
Коридор заканчивался тупиком. Низенькая железная дверца была вмурован
а в кирпичи, а прямо над ней, ярко освещенный, в аккуратной застеклённой ра
мочке висел портрет Великого Эфтаназио.
Это лицо сразу и бесповоротно приковывало к себе взгляд. Довольно зауряд
ная, даже простоватая внешность, казалось, только подчёркивалась жидким
и волоконцами бородки и свисающих на плечи волос. Бескровные, намеченные
скупыми штрихами губы, маленький нос-пуговка, развитые, сильно выдающие
ся высокие скулы, тяжёлые веки, глаза… Вот взглядом с Великим встречатьс
я как раз и не стоило. Рискнувший сделать это в первый миг содрогался от не
коего не вполне понятного омерзения, словно не карандашный рисунок на ли
сте бумаги был перед ним, а сочащиеся гноем и сукровицей дыры… А после уже
не мог отвести глаз.
Сделав над собой титаническое усилие, Иннот полностью перешёл на энерге
тическое видение Ц но облегчения это не принесло, ибо страшные зенки пр
исутствовали и здесь. Именно в них упиралось остриё незримого водоворот
а, токи энергий, и сила этих токов, этих течений была такова, что разом выса
сывала человека, оставляя лишь бесчувственную оболочку…
«Бросай бумеранг! Ц грянул в ушах Иннота хор испуганных голосов, каждый
из которых был его собственным. Ц Бросай скорее, иначе будет поздно!» Но
каюкер даже не пошевелился…
«Ты чё творишь, чудила?! Ц Этот голос, бесспорно, мог принадлежать только
одному персонажику. Сол Кумарозо каким-то непостижимым образом умудрял
ся сохранять свою индивидуальность, даже будучи невидимым. Ц А ну, запус
тил этой своей хреновиной в портрет, живо!» Ц «Не могу, Сол! Рука не идёт!»
Ц хотел было крикнуть в ответ Иннот, но тут Кумарозо сообразил, видно, в ч
ём дело, Ц и полилась музыка.
Эту мелодию Иннот вспомнил и узнал сразу: именно её сыграл Сол на достопа
мятном выступлении перед конкурсной комиссией фестиваля, которое они с
Дворнике наблюдали на экранчике старенького телевизора… Всё та же прон
зительная и насмешливая нота, которая всё длится и длится, не кончаясь, Ц
и следом за которой приходит музыка джанги.
Бумеранг, курлыкнув, чёрной птицей рассёк пространство и врезался в порт
рет Великого Эфтаназио Ц прямо в лоб, в точности так, как Иннот расправля
лся со жмурами. На краткий миг всё застыло: бумеранг словно прилип к карто
ну, осколки стекла неподвижно зависли в воздухе, секунды споткнулись и з
амерли, прервав свой безостановочный бег… А в следующее мгновение портр
ет сорвался с гвоздя и рухнул на пол под аккомпанемент звона и хруста.
Обречённые один за другим приходили в себя, со стонами хватались за голо
ву; разрыв контакта с ликом Эфтаназио более всего напоминал удар кувалдо
й по затылку. Хуц уселся на пол и, морщась, растирал виски,цедя сквозь зубы
ругательства. А Иннот улыбался. Музыка с каждой секундой звучала всё тиш
е и тише, но она была с ним Ц и будет всегда, что бы ни случилось. «Спасибо, С
ол! Ты самый великий из всех нас, чтоб меня предки взяли!» Ц мысленно обра
тился к нему каюкер. «Я знаю, Ц скромно ответил Кумарозо. Ц Всегда пожал
уйста…»
Ц Ну чего, все очухались? Ц сурово спросил Иннот, оборачиваясь.
Ему нестройно отвечали, что нет, не все, и не очухались вовсе, как от такого
сразу очухаться, никак это невозможно…
Ц Ну, а раз все, нечего рассусоливать. Хуц, давай-ка, строй свою банду. И под
берите моего кореша, ясно вам?
Ц Тише! Ц вдруг испуганно шикнул кто-то. Ц Слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126